Могучая крепость

Жестокая схватка продолжалась почти четыре часа — до тех пор, пока все четыре черисийских галеона полностью не потеряли мачты. Пока их борта не были пробиты пушечным огнём в упор. Пока кровь не потекла из их шпигатов, а оставшиеся артиллеристы уже не могли выкатывать свои орудия из-за тел на их пути. Они понесли столько же потерь, сколько нанесли — Мерлин был уверен в этом — но их собственные потери были душераздирающими. Пока нельзя было быть уверенным, даже со СНАРКами, но он был бы удивлён, если бы экипажи Гвилима Мензира не понесли по крайней мере шестидесятипроцентные потери, прежде чем всё закончилось. Он надеялся, что переоценивает их, что явная ярость схватки заставила его быть слишком пессимистичным. К сожалению, он не мог убедить себя, что так оно и было.

Но «Танцор» и три его собрата не были единственными потерями Мензира. КЕВ «Серебряная Жила» был выброшен на берег и потерпел крушение в разгар шторма. Половина её экипажа погибла, когда она налетела на скалы среди тридцатипятифутовых волн; другая половина была окружена Харчонгской Армией… которая в процессе убила более половины выживших. КЕВ «Защита» просто утонул, опрокинутый на борт огромной волной, которую никто не смог бы увидеть или избежать в темноте. Она затонула почти мгновенно и пошла ко дну вместе со всей своей командой. А «Кинжал» в конце концов был загнан в угол у подветренного берега тремя галеонами Тирска. Вынужденный сражаться с такими превосходящими силами, он хорошо зарекомендовал себя, прежде чем был вынужден сдаться, но было очевидно, что дни, когда Доларский Флот позволял запугивать себя, позволяя Черис диктовать условия сражения, прошли. И, наконец, КЕВ «Бухта Хауэлл» и КЕВ «Северная Бухта» по-прежнему находились глубоко в Доларском Заливе, каждый по-своему стараясь проложить себе курс обратно из Залива, не будучи перехваченными.

Из девятнадцати галеонов Гвилима Мензира, включая захваченный «Князь Доларский», восемь были захвачены или уничтожены штормом, а два ещё могли быть перехвачены, прежде чем они смогут вырваться из Залива. Остальные к настоящему времени достигли Острова Когтя или скоро достигнут его, и капитан Павел, старший оставшийся офицер, получил последние приказы Гвилима Мензира. Учитывая потери, которые он уже предвидел, и очевидную силу доларцев в западной части Доларского Залива, эти инструкции были краткими, точными и решительными.

Это был только вопрос времени — и не очень большого — когда Тирск двинется на Остров Когтя. Пришло время уходить, и Павел получил приказ эвакуировать морскую пехоту и все транспорты, обеспечивая прикрытие оставшимися галеонами.

Однако вместо того, чтобы отправиться на восток, чтобы вернуться в Старую Черис, он должен был плыть на запад, в Чизхольм. На самом деле это было бы более короткое путешествие, и, учитывая доларские достижения, усиление Чизхольма только что стало значительно более приоритетным.

И всё же правда заключалась в том, что черисийская экспедиция не просто отступала, её миссия была выполнена. О, это отступление было бы даже без шторма. И, если бы это было так — если бы Мензир эвакуировал Остров Когтя, как планировалось, и снова отплыл домой — это было бы совсем другое дело. Но произошло то, что произошло. Впервые один из подвластных Церкви флотов одержал однозначную победу над Имперским Черисийским Флотом. То, что произошло у Острова Дракона, можно было оспорить в любом случае, заявив о тактической победе любой из сторон. То, что случилось в Харчонгском Проливе, оспорить было нельзя.

«И правда в том, — непоколебимо сказал себе Мерлин, — что Тирск чертовски хорошо заслужил эту победу. Возможно, погода позволила ему забрать её, но вполне возможно, что мы пострадали бы ещё сильнее, если бы не шторм. Он был ближе к Гвилиму, чем предполагал Гвилим, и даже если его экипажи были менее дисциплинированными, чем ему хотелось бы, они были полны решимости драться. Если бы ему удалось вывести все сорок два своих корабля на подходы к Острову Когтя, как он планировал, и он сам был бы с ними прямо там, чтобы контролировать тактическую дисциплину, в то время как Гвилиму пришлось бы прорываться только с девятнадцатью боевыми кораблями и всеми этими транспортами, которые нужно защищать…»