Могучая кучка

Пожилого звали Александром Дмитриевичем Улыбышевым. В культурных кругах Петербурга его знали как образованного и богатого человека, страстного меломана, критика, пишущего о музыке и литературе. Европейскую известность принесло ему трехтомное исследование с пространным названием — «Новая биография Моцарта с очерком истории музыки и разбором главных произведений Моцарта. Сочинение А. Улыбышева, почетного члена Петербургского филармонического общества». Это исследование было издано в 1843 году в Петербурге на французском языке и оказалось первым в Европе солидным трудом, посвященным великому композитору.

Молодого человека звали Милием Алексеевичем Балакиревым. В ту пору в Петербурге это имя никому ничего не говорило. Впрочем, это не вполне точно. Раза два о Балакиреве сообщали петербургские газеты. За год до описываемого дня в «Северной пчеле», рядом с сообщениями об обороне Севастополя (шла Крымская война), рядом со списками награжденных и убитых появилась корреспонденция из Нижнего Новгорода. Она называлась «Письмо г. Ростиславу» (псевдоним музыкального критика Феофила Толстого) и представляла собой выдержки из книги «о Бетговене» того же Улыбышева (он жил в те годы в своем нижегородском имении). Книга, как и исследование о Моцарте, была написана по-французски. Выдержки были переведены (не вполне гладко) на русский язык и касались «одного нашего соотечественника, имя которого предназначено... лестной известности». Вот что писал Улыбышев о Балакиреве:

«...он наш нижегородский дворянин, девятнадцати лет от роду и любитель (каких немного). Не спрашивайте, как и где он, не бывавши ни в Москве ни в Петербурге, выучился музыке. Заезжие пианисты, которые давали здесь концерты, были его учителями, сами того не зная. Всматривался, прислушивался и узнавал. С девятого года он играл уже замечательным образом. Теперь он играет как виртуоз, и этим не ограничиваются удивительные музыкальные его способности. Во-первых, ему стоит прослушать один раз большую пьесу, исполненную оркестром, чтобы передать ее без нот во всей точности на фортепьяно. Во-вторых, читает он a livre ouvert[1] всякую музыку и, аккомпанируя пению, переводит тотчас арию или дуэт в другой тон, какой угодно. Когда я попросил его разыграть симфонии Бетховена в фортепьянном сокращении, он казался недоволен работою перелагателей, не исключая самого Гуммеля, и потребовал партитур, из которых и извлек все нужное для исполнения, разбирая в одно время двадцать пятилинейных строк истинно по-профессорски! Любо было смотреть, как он сидел за инструментом, спокойный, серьезный, с огненными глазами, но без всяких гримас и шарлатанских телодвижений, твердый в такте, как метроном. Наконец, Балакирев обладает решительным талантом как сочинитель...»

Вторично та же «Северная пчела» писала о Балакиреве уже в 1855 году, за несколько месяцев до его приезда в Петербург. Это был отклик на фортепианный вечер, данный музыкантом на Нижегородской ярмарке. Некий Кресин сообщал из Нижнего Новгорода, что Балакирев выступил замечательно, что мягкость его игры поразительна и что, видимо, со временем музыкант не уступит первоклассным артистам. В заключение указывалось, что, по всей вероятности, петербургская публика сама вскоре убедится в правильности оценок рецензента.

С приездом в Петербург в жизни Балакирева наступила новая полоса. В прошлом остались детские и отроческие годы, проведенные в Нижнем Новгороде, в семье небогатого служащего, первые уроки музыки, полученные от матери, первые успехи в среде музыкантов-любителей, а затем и на публичных концертах. Будущее было сколь заманчиво, столь и неизвестно. Удастся ли ему «войти» в музыкальную жизнь столицы, проявить свой талант?

Милий знал, что город, в который он приехал,— средоточие культурных и научных сил. Здесь творит Глинка — первый среди русских музыкантов. Музыкальный быт Петербурга богат и разнообразен — Улыбышев много рассказывал об этом. Официальную жизнь города направляют царский двор и аристократия. Только что вступил на престол молодой император Александр II, и после жестокого режима Николая I все ждут перемен к лучшему. Эти общие сведения о Петербурге юноше не терпелось оживить личными впечатлениями.

...Улыбышев и Балакирев сели в ожидавший их экипаж. Кучер взялся за вожжи, лошади тронулись.

С любопытством смотрел Милий по сторонам. Вот экипаж пересек по мосту узкий Лиговский канал (он протекал на месте нынешнего Лиговского проспекта), проехали мимо полосатой будки стражника, который стоял рядом, держа в руке алебарду на длинном красном древке. Далее путь лежал по Невскому проспекту. Вблизи Знаменской площади он еще не был полностью застроен. Между домами то там, то тут мелькали заборы, за которыми виднелись покрытые снегом пустыри, огороды.

«Столичный» Невский начинался от Аничкова моста со знаменитыми скульптурами Клодта. Отсюда потянулись один за другим особняки, богатые магазины, здесь булыжная мостовая сменилась торцовой.