Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

Вплоть до этого места нас сопровождают две акулы, но, когда мы начинаем медленно идти вниз вдоль отвесной стены, они отстают. На голой каменной стене все меньше признаков органической жизни. Кое-где видим горгонарии, известные также под названием веерных кораллов, попадаются мшанки и мелкие ракообразные, но рыб почти нет.

На глубине около ста сорока метров погружение прекращается, «блюдце» застывает на границе между двумя слоями воды, словно оно легло на дно.

— Термоклин, — замечает Фалько.

Здесь проходит рубеж между теплым поверхностным слоем и более холодной глубинной водой, а чем вода холоднее, тем она плотнее, вот она нас и держит. Можно сразу продолжить погружение, добавив немного воды к нашему внутреннему балласту, но мы предоставляем самой природе внести поправку за счет охлаждения корпуса «блюдца». Температура понижается с тридцати двух до двадцати пяти градусов. Фалько надевает свитер. И вот уже сила тяжести снова увлекает нас вниз.

На глубине двухсот шестидесяти метров пустынная вертикаль кончается. Скала изборождена широкими трещинами, они кишат красными рыбинами весом до двух с половиной — трех килограммов, попадаются и здоровенные груперы. Приземлившись на уступе шириной около десяти метров, делаем остановку, чтобы рассмотреть окружающую нас фауну. Камни усеяны причудливыми ракообразными длиной около двадцати сантиметров, которые помахивают клешнями почти такой же длины. За стаями креветок и не рассмотришь стенки обрыва. Незнакомые нам рыбы выходят из несчетных нор, словно желая рассмотреть нас поближе. Одни ярко-красные, другие — в розовато-лиловую и желтую крапинку, третьи — в коричневую и белую вертикальную полоску. А ровное дно — ил и детрит, — насколько хватает глаз, покрыто тысячами, миллионами крабов.

Снова пустив водометы, идем вдоль подножия скалы на восток. Куда ни погляди, грунт устилают копошащиеся, брыкающиеся, переплетенные между собой крабы величиной с кулак. Это массовое скопление явно связано с брачной порой. Почти целый час мы с Фалько скользим над этим живым ковром, иногда ненадолго останавливаясь, чтобы понаблюдать за повадками крабов.

Вдруг Фалько восклицает:

— Глядите, капитан! Налево! Вон там, вдали!

Прильнув к иллюминатору, напрягаю зрение. Из пучины в нашу сторону медленно поднимается какой-то неясный силуэт… Акула, но какая акула — огромная до неправдоподобия.

Идет прямо на «блюдце», как будто ослепленная нашими фарами. Пораженный чудовищными размерами, в первую минуту не могу даже ее опознать. Она, наверное, вдвое длинней нашей маленькой подводной лодки и весит не меньше полутора тонн. Чудовище закладывает широкий вираж вокруг нашего «блюдца». Но оно неточно рассчитало курс, и нас сотрясает мощный удар хвоста. Конечно, нам за стальной броней ничего не грозит, и все-таки не очень-то приятно, когда тебя на глубине почти трехсот метров теребит такой исполин.

Огромная бестия продолжает кружить в свете наших прожекторов. Невольно любуюсь ее мощью и грацией — сила быка в соединении с гибкостью змеи. Различаю по бокам головы по шести жаберных щелей, это помогает мне опознать Hexanchus griseus, которую иногда называют коровьей акулой. Шестижаберную акулу наблюдали очень редко, очевидно потому, что она держится на большой глубине, лишь иногда поднимаясь к поверхности. Глядя на этого исполина, невольно сопоставляю его с двумя другими великанами, которые превосходят его размерами, — китовой акулой и гигантской акулой. Они тоже редко появляются на поверхности, а остальное время проводят в неведомых глубинах, и об этой стороне их жизни практически ничего не известно. Не исключено, что загадочные ямы в донном иле, много раз зафиксированные нашими глубоководными автоматическими фотокамерами на дне Средиземноморья, на глубине двух с половиной тысяч метров, — след их деятельности.

Шестижаберная довольно долго ходит вокруг нас, это позволяет нам снять ее. Вот она опять толкает «блюдце» — должно быть, нечаянно; во всяком случае после этого столкновения акула, словно испугавшись, сильно взмахивает хвостом и исчезает в темной пучине. Увы, ее глубоководное царство пока что недосягаемо для «ныряющего блюдца». Задержавшись на краю второго уступа, мы с Фалько направляем лучи фар в пустоту внизу, надеясь еще раз приманить исполина. Полчаса тщетного ожидания, и Фалько сбрасывает 25-килограммовый груз, и мы идем вверх. Через двадцать минут «Калипсо» извлекает нас из воды.

Но еще много недель мы с Фалько вспоминаем и грезим об этом необычном погружении и о нашей встрече с шестижаберной акулой, властелином пучин, в которые нам пока доступа нет.

Не всегда сосуществование акул и подводных колонистов протекает так уж мирно. Это наглядно подтвердил один драматический эпизод, который произошел около рифа Шаб-Араб в Аденском заливе.