Могущество

— Отдыхай, красавчик. Тебе это необходимо. И запомни одну вещь. Та сила, которую ты искал всю свою жизнь. Сила, которая сделает тебя хозяином в этом мире, не подчиняющимся ничьим прихотям. Теперь она твоя.

Амали окружает меня эфемерными объятиями, успокаивая мою жестокую, пылающую душу. Только она способна на это. В конце концов, я склоняю голову и закрываю глаза, и сон и реальность сливаются в одно целое.

Засыпаю, завернувшись в теплый гобелен, сотканный из снов моей возлюбленной.

И впервые с тех пор, как у меня украли Амали, я снова начинаю чувствовать себя полноценным человеком.

Глава 30

Кайм

Когда просыпаюсь вновь, это уже середина ночи.

— Амали? — Я судорожно ищу ее присутствие, но ее нет.

Мне приснилось?

Это действительно была она?

Несомненно то, что я снова позволил времени проскользнуть мимо. Луна уже высоко в небе, отбрасывает серебристый отблеск на горы.

Я снова останавливаю время и бегу.

Этот короткий период отдыха сотворил чудеса. Теперь чувствую себя бодрым, сильным и готовым уничтожить все, что встанет на моем пути.

Я взбираюсь на запретные вершины и спускаюсь в тихие долины, через глубокие овраги, огромные кратеры и гравийные вулканические склоны.

Пересекаю непроходимые горы.

Взбираюсь на непреодолимые скалы.

Пробираюсь сквозь неподвижный, безмолвный мир, и на этот раз я не остановлюсь, пока не дойду до самого края горной цепи.

Сколько дней это составит? Два? Три? Больше?

Я не могу сказать, потому что луна движется очень медленно.

Это вечная ночь, и она моя.

В конце концов, почти внезапно, обнаруживаю, что смотрю на гравийные равнины, знаменующие начало Калабара. Вдалеке я замечаю табун диких лошадей, зависших на середине пути, их великолепные гривы и хвосты развеваются позади них.

Как странно видеть признаки жизни спустя столько времени.

Пройдя расстояние, на преодоление которого у обычного Достопочтенного ушло бы три-четыре дня, я снова устал.

Поэтому опускаюсь на гладкий плоский выступ и пытаюсь поймать еще немного сна.

Время ускользает от меня.

Освободившись от моей власти, лошади несутся по равнине, вздымая пыль, их хвосты и гривы красиво развеваются в воздухе.

Как они не замечают своей совершенной свободы.

Закрываю глаза.

Приходит беспокойный, тревожный сон.

Но на этот раз Амали нет рядом со мной.

Глава 31

Амали

Мидрианские солдаты связывают меня и перетаскивают на другую лодку — меньшее судно, предназначенное для плавания по рекам.

Запирают в помещении без окон, где слабо пахнет забродившими, гниющими фруктами и несвежей капустой.

— В добрый путь, — рычит тот, кого зовут Баркен, когда захлопывают за мной дверь и исчезают в шквале тяжелых шагов.

Свернувшись в клубок, обнимаю себя, чтобы согреться. Рубашка из грубой ткани, которую мне дали, царапается и раздражает. Она неприятно трется о сырую кожу на спине, но я сопротивляюсь желанию снять ее, потому что это дает скудную защиту от холода.

Лодка скрипит и раскачивается.

Никто не приходит, чтобы объяснить мне что-либо. Да и зачем? Эти мидриане считают меня преступницей. Я всего лишь пленница, которую скоро казнят.

Следующие несколько дней проходят как в тумане, в дымке боли и эйфории, с перерывами лишь на то, чтобы какой-нибудь ворчливый мидрианский лодочник принес еду — обычно жидкую, водянистую кашу и немного черствого хлеба — или ту самую дурно пахнущую мазь, которую я, видимо, должна сама нанести себе на спину.

— Приложи это к своим ранам, Тигландер. Нужно убедиться, что порезы от кнута хотя бы закроются к тому времени, как ты попадешь к Его Величеству.

Какая милость, что я больше не вижу Триза. Может быть, он получил удовольствие и наконец устал мучить меня.

По мере того как заживает спина, боль становится сильнее, раны и красные рубцы от проклятого хлыста Триза кровоточат, затем покрываются корками, кожа стягивается и зудит.

У меня останутся шрамы.

Неважно. Я буду носить их с гордостью, в память о молодом моряке Айене, которого убили просто за доброту.

Какой ужас. Если бы только я могла сбежать от всего этого прямо сейчас и снова быть с Каймом.

Это бессилие… Я ненавижу его.

Если бы только могла вернуться к своему народу и убедиться, что они в безопасности.

Старейшины, женщины, дети, молодые парни на пороге зрелости…

Пожалуйста, будьте в безопасности.

В моменты бодрствования страх за них поглощает меня, но когда я сплю, то испытываю состояние легкой эйфории, потому что порой нахожу Кайма в своих снах.

Он приходит ко мне во время коротких отрезков своего сна, когда настолько измотан, что едва может переставлять ноги.

Сначала Кайм находился высоко в горах, а затем — на мрачных, усыпанных гравием равнинах Калабара. Я вижу его в зимнем лесу без листьев, затем в низовьях Комори, где стволы деревьев почернели, сожженные мидрианами.

Проклинаю их всех за их бездумное насилие.

Нахожу Кайм у ручьев и глубоко под землей в страшной пещере, через которую мы прошли вместе, когда впервые бежали из столицы; место, которое он называет Таламурана.