Могущество и честь

— Последнее время мы слишком много от них требовали. Не слезали с седла целыми днями. Кони — существа нежные, долго в таком режиме не протянут. Если ещё на подножном корму…

— Выхода у нас нет, госпожа. Так что лучше пока не думать об этом. Пока не начнётся падёж.

Женщина вздохнула и повернула голову ко мне.

— Ну что ж… Если кони падут, будем добираться до побережья пешком.

— Они скорее поломают себе ноги в камнях, — с умным видом проговорил я, хотя в лошадях понимал не больше, чем в коровах. — Я бы не стал волноваться из-за их рациона. Остатками хлеба поделимся, в конце концов…

— Толку-то, — пробормотал Шунгрий. — Сколько там у нас осталось этого хлеба… Коняшкам на один кус.

— Скажи ребятам, пусть стреляют в дичь, если натолкнутся на какую-нибудь. Свежее мясо нам не помешает.

— Дичь в здешних краях такая, что при встрече стрелять придётся по-любому, даже если и не ради свежего мяса. Кабаны, хищники…

— Ещё дикие козы встречаются. Передай распоряжение!

— Слушаю, госпожа.

За день, как я догадывался, мы смогли пройти не так уж много, но достаточно, чтоб убраться подальше от наезженного тракта. Теперь ищи-свищи нас, даже и против собак есть средства. Ручейков нам на пути попадалось достаточно, мы не пропустили ни один, так что выследить нас сможет разве что уж ищейка экстра-класса. Ищейка-чудодейка.

Будем надеяться, подобных тут нет.

На стоянке Аштия и Шунгрий уселись на клочке ровной земли и принялись рисовать на ней подобие карты. Я, перегнувшись через её плечо, жадно всматривался в маловразумительные чёрточки и осознавал, что мне-то подсмотренное точно ничем не поможет. Они более или менее знают местность, они, может, тут что и поймут. А мне остаётся лишь плестись в хвосте.

Спор едва успел возникнуть и тут же потух — сил на него ни у кого уже не осталось. Всем слишком хотелось спать, поэтому Аштия и Шунгрий очень быстро пришли к соглашению касательно маршрута на следующий день. Спать предстояло всего ничего.

В какой-то момент усталость достигает уже такого уровня, что напрочь перестаёшь её ощущать. Меньше сил, чаще возникает непредвиденное обстоятельство типа подогнувшихся ног, закружившейся головы, отрубившегося восприятия… Но как таковой усталости нет. Есть изнеможение, понимаемое скорее разумом, чем телом. И ни спать уже не хочется, ни есть. И жизнь уже воспринимается без эмоций.

Меня время от времени лишь вяло интересовало, способен ли я в подобном состоянии драться. Возникающее сомнение немного приглушали соображения того типа, что если дойдёт до драки, значит, мы уже, считай, проиграли, и рыпаться бесполезно. Наше спасение в том, чтобы унести ноги и не столкнуться с вражеским отрядом, а в таком деле достаточно хоть как-то держаться на ногах, сохранять темп и не терять из виду проводников.

М-да, можно себе представить, каков из меня сейчас телохранитель. Надо что-то с собой делать.

Казалось, лес вместе с подъёмом в гору никогда не закончатся. Но к полудню следующего дня земля стала более пологой, и, хотя ям и провалов хватало, а это вынуждало быть особенно внимательными и вести коней в поводу, мы все вздохнули с облегчением. Короткий привал, немного горячей пищи на каждого стало для нас самым драгоценным подарком. Даже усталость отчасти вернулась, а в некоторых случаях это хороший признак.

— До Каньона остаётся совсем немного, — сказала Аштия.

— Уверен, если мы до сих пор не заметили ни единого признака погони, значит, они потеряли наш след. Если вообще сумели его взять, — заявил Шунгрий.

— Либо не было никакой погони.

— Чушь, Серт, на такую удачу не следует всерьёз рассчитывать, — женщина говорила нетерпеливо, очень живо. Хороший признак! Если она избежала состояния полной безучастности к происходящему, значит, физически приходит в себя. — И я предпочитаю реально смотреть на вещи. Пойдём по верхней полосе Каньона. Как и планировали.

— Как ты себя чувствуешь?

— Получше. Почему спрашиваешь? Тебя настораживает, как я выгляжу?

— Наоборот. Хочу убедиться, что дело действительно пошло на лад.

— Всё в порядке, успокойся.

— Нам теперь предстоит путь под гору, это почти так же сложно, как вверх карабкаться. Если не сложнее.

— Будем осторожны. В конце концов, мы можем себе позволить потерять одну-две лошади и даже больше. Хотя лучше без этого.

— Само собой… Тебе б отдохнуть, Ашти.

— Не зови меня так. Хочешь пофамильярничать, так называй Аше, как Серт. Разрешаю.

— Благодарствую. Значит, по верху Каньона? В направлении Взморья?

— Именно так. Уже ведь всё оговорили.

— Это удлинит путь. Значительно.

— Зато сделает его более безопасным, что значительно повысит наши шансы. Если боги дадут нам удачу, мы доберёмся до одного из прибрежных городков без дальнейших потерь. Отдыхать всем. Кроме дозорных. Поднимаемся с рассветом. Серт, ложись спать, не геройствуй, ты же ни на что уже не годен.

Выполнить подобный приказ мне хотелось больше всего на свете, поэтому я предпочёл не кочевряжиться. Да и кто бы стал, в моём-то положении? Рухнул головой на седло и отключился от реальности, словно по башке дубиной схлопотал.