Могущество разума

Ни одна человеческая способность не абсолютна, не может быть в полной мере свободной. Любое действие человека обусловлено, помимо самой человеческой природы, также и внешними причинами, в конечном счете – Природой в целом. В ней человек – лишь модус (субстанции, Бога, «порождающей природы») и частица («порожденной природы», Вселенной).

Воля обычно понимается как желание, т. е. аффект души. Спиноза же под «волей» понимает суждение – утвердительное и отрицательное. Такой «волей» обладает любая идея, в том числе и человеческая душа, как идея тела. Наличие в составе идеи утверждения и отрицания есть то, что отличает идеи от чувственных образов. Одно дело видеть (и вообще, чувствовать) вещь, нарисовать «в голове» ее образ, и совсем иное – утверждать или отрицать, что эта вещь существует, имеет особые свойства, структуру, причинные связи и т. д.

Теорема 49

В душе не имеет места никакое волевое явление, иными словами – никакое утверждение или отрицание, кроме того, какое заключает в себе идея, поскольку она есть идея.

Королларий. Воля и разум – одно и то же.

Доказательство. Воля и ум не составляют ничего помимо отдельных волевых явлений и идей (по т. 48 и ее сх.). Отдельное же волевое явление (volitio) и идея – одно и то же. Следовательно, воля и разум (intellectus) – одно и то же; что и требовалось доказать.

Схолия. Мы опровергли, таким образом, ту причину ошибок, которая обыкновенно указывается. Мы показали, что ложность состоит лишь в недостатке знания, заключающемся в искаженных и смутных идеях. Поэтому ложная идея в силу того, что она ложна, не заключает в себе достоверности. Когда мы говорим таким образом, что человек успокаивается на ложном и не сомневается в нем, то это не значит, что он сознает это как достоверное, но только, что он не сомневается или что он успокаивается на ложном вследствие того, что нет никаких причин, которые заставили бы колебаться его воображение. Об этом см. сх. т. 44 этой части. Следовательно, хотя бы предполагалось, что человек держится ложного, однако мы никогда не можем сказать, что он сознает это как достоверное. Ибо под достоверностью мы понимаем нечто положительное (см. т. 43 с ее сх.), а не просто отсутствие сомнения. Под недостатком же достоверности мы разумеем ложность.

Для большего уяснения предыдущей теоремы остается прибавить несколько замечаний и затем ответить на те возражения, которые могут быть выставлены против изложенного нашего учения. Наконец, для устранения всяких недоумений я счел нужным указать на некоторые полезные следствия этого учения. Я говорю некоторые, так как самые главные будут более понятны из того, что мы скажем в пятой части.