Могущество

— Ларец для документов, — завороженно прошептала Диана, когда предмет опустился на пол перед камином. Ларец напомнил Кэсси сундук с сокровищами, маленький такой сундучок из кожи и бронзы. — В семнадцатом веке в таких сундучках хранились важные документы, — рассказывала златовласка. — Письма и личные вещи Черного Джона мы достали из такой же штуки. Ну же, Кэсси, открывай его.

Героиня посмотрела сначала на подругу, потом на живописно разукрашенного сажей Адама, который стоял в стороне, опершись о мотыгу. Когда она взялась за замок ларчика, ее пальцы задрожали.

«А вдруг я ошиблась? Вдруг здесь никакие не Инструменты Мастера, а очередные доисторические бумаги? Вдруг…»

В сундучке лежали диадема, браслет и подвязки: свеженькие и нетронутые, будто их спрятали только вчера.

— С ума сойти! — только и вымолвила Диана. Диадема, которой пользовался Круг, была сделана из серебра. Диадема из ларчика тоже была серебряной, но выглядела как-то изящнее, хотя вроде бы была и тяжелее, и богаче. В ней чувствовалось великолепие. Сразу бросалось в глаза, что и диадема, и браслет сделаны вручную: ни одна машина не прикоснулась к ним. В каждой инкрустации браслета, в каждом причудливом завитке диадемы чувствовалась рука художника. Подвязка была сделана из мягчайшей кожи, и вместо одной серебряной пряжки имела семь. Она показалась Кэсси довольно увесистой.

В полнейшем безмолвии Диана одним пальчиком обвела полумесяц на диадеме.

— Инструменты Мастера, — спокойно произнес Адам. — Сколько времени мы потратили на поиски, а они всегда хранились у нас прямо под носом.

— И в них ведь столько силы, — прошептала Диана. — Я поражена, что они так спокойно здесь себя вели. Мне, честно говоря, казалось, что они должны своим присутствием до психического расстройства людей доводить… — Она вдруг остановилась и взглянула на Кэсси. — Помнится, ты говорила, что не можешь здесь спать.

— Да, каждую ночь я мучилась от стонов и скрежетов, — ответила Кэсси и, повстречавшись взглядом с Дианиными зелеными глазами, спросила: — То есть ты думаешь…

— Я думаю, причина не в доме, — быстро проговорила Диана. — Рядом с такими мощнейшими Инструментами что угодно может происходить.

Кэсси прикрыла глаза от стыда:

— Ну почему я такая дебилка?! Все же так просто! Как я могла не догадаться…

— Задним числом всегда все кажется простым, — сухо откомментировал Адам. — Ни у кого даже догадок на этот счет не возникало, даже у всемогущего Черного Джона. Что, кстати сказать, напомнило мне о важной детали: Фэй лучше не сообщать.

Девушки посмотрели на Адама, и Диана медленно кивнула:

— Это она рассказала Черному Джону про аметист; боюсь, сейчас мы не можем ей доверять.

— Я думаю, что вообще никому сообщать не надо, — сказала Кэсси. — Уж точно не сейчас. Сначала давайте решим, как мы с ними поступим. Чем меньше народу будет знать о них, тем спокойнее.

— Правильно, — согласился Адам. Он укладывал кирпичи обратно в камин. — Если мы оставим здесь все в пристойном виде и до утра сообразим, куда бы запрятать сундучок, никто и не узнает, что мы их нашли.

— Вот, — Кэсси опустила подвязку в сундучок и передала ларчик Диане. — У Фэй есть те, а эти принадлежат тебе.

— Они принадлежат лидеру шабаша.

— Лидер шабаша — сплошное недоразумение, — решительно произнесла Кэсси. — Они принадлежат тебе. Я их нашла, и да будет так.

Адам отвлекся от укладки кирпичей, и все трое посмотрели друг на друга. Они сидели на холодной кухне пустынного дома, покрытые с головы до ног сажей: серые угольные пятна красовались даже на розовых щечках Дианы. Кэсси все еще чувствовала себя обессилевшей и больной после вчерашнего дня, который стал, наверное, самым длинным и жутким в ее жизни. Но сейчас она ощущала такое единение и тепло, что усталость и боль отступали. Она чувствовала связь между ними троими. Они стали частью друг друга. И сегодня они победили.

«А что, если Диана не простила бы нас, что бы произошло тогда?» — размышляла Кэсси, отведя глаза в сторону очага.

«Я рада, что он твой, я, правда, рада», — решила она. Подняв глаза, она увидела в глазах Дианы слезы, как будто та знала, о чем размышляет ее подруга.

— Ну ладно. Я приму их… на время, до тех пор, пока мы не решим воспользоваться ими, — произнесла златовласка.

— Все, финита, — сказал Адам.

Они собрали инструменты и вышли из дома.

Подъезжая к дому Адама, они заметили у дороги силуэт.

— Черный Джон, — прошептала Кэсси и сразу же напряглась.

— Едва ли, — произнес Адам, притормаживая. — Низковат. По-моему, это Шон.

Действительно, у дороги стоял Шон. Он был в джинсах и пижамной рубахе и выглядел абсолютно сонным.

— Вы чего в такую рань? — спросил он, сверкнув маленькими черными глазками из-под тяжелых век. — Я увидел свет в доме Кэсси, а потом отъезжающую машину. Подумал, может, Черному Джону не спится.