Могущество

…и сон вдруг изменился. Ее обступила чернота, вокруг раздавался лишь жалобный скрип крошащихся досок. Лицо ей жалила морская соль, а глаза тщетно пытались разглядеть хоть что-нибудь в кромешной темноте.

Корабль тонул. Потеряно, все было потеряно. Включая Инструменты Мастера, — но это до поры до времени.

Только до поры до времени — им не уйти от нее. Дикая решимость наполнила сердце девушки, она почувствовала, как ко рту подступает горечь. И в тот момент, когда ледяная вода уже достигла коленей, она почувствовала, что сон рассеивается. Кэсси пыталась удержать его, но он таял и таял, таял и таял, растворялся, пока темнота неистовой грозовой ночи не сменилась уютной темнотой комнаты Дианы.

Девушка проснулась.

Чтобы обрести неземную радость от того, что жива и здорова.

Не так уж здесь и темно. Свет зари тронул занавески, и комната из черной превратилась в серую. Диана мирно посапывала рядом. Как она может оставаться такой спокойной после всего, что случилось? После того, как она узнала о романе лучшей подруги и любимого парня, после того, как потеряла титул лидера шабаша… как она вообще могла после этого спать?! Но темные ресницы Дианы безмятежно отдыхали на щеках, а на лице девушки не наблюдалось и следа печали.

«Господи, до чего же она хорошая. Мне никогда такой не стать, сколько ни старайся», — размышляла Кэсси. И все же просто от присутствия подруги ей становилось легче.

Кэсси понимала, что вряд ли теперь заснет. Она села, опершись о спинку кровати, и задумалась.

Какое счастье, что с Дианой все опять по-старому. И с Адамом: Кэсси боялась даже думать о нем, заранее предчувствуя боль. И, хотя боль никуда не делась, невыносимой она больше не казалась, и, самое главное, выдохся яд ревности и злости, отравлявший все ее существование. Кэсси искренне желала им обоим счастья. Она переродилась: новая Кэсси сильно отличалась от бедолаги, сжигавшей себя все эти адовы шесть недель в горниле невозможности обладания любимым.

Да, за последние шесть недель она наделала делов. Да таких, что с трудом узнавала себя в совершенно посторонней девушке. «Просто не верится», — думала она, вспоминая, как с близнецами воровала в Салеме тыквы, как отогнала от Криса собаку; никто в здравом уме не мог бы признать в этой хулиганке Кэсси. Как играла с Фэй в «человека-пиццу», как гоняла с Деборой на мотоцикле; хотя вот этот эпизод она бы, пожалуй, повторила.

Кое-что из того, что произошло за последний месяц, казалось не таким уж неприятным. Вранье, предательство, вина — все это, конечно, было мерзко, но отдельные перемены радовали. Она сблизилась с Деборой и Сюзан, поняла, что цепляет в этой жизни братцев Хендерсонов. Она, кажется, начинала понимать даже Ника. И в себе, в себе она обнаружила такую смелость, о существовании которой не догадывалась. Смелость, с которой она гналась за сумрачной тенью по кладбищу после гибели Джеффри (неужели это действительно был Черный Джон?); смелость, с которой дерзнула пригласить парня на танцы (вот это действительно подвиг!). Наконец, смелость, позволившую ей выстоять в суровом поединке с Фэй.

Оставалось лишь надеяться, что запаса смелости хватит, чтобы выстоять в суровом поединке с тем, что ждало ее впереди.

Кэсси ни разу не заходила в старый научный корпус с того ужасного дня, когда Фэй обманом заманила ее туда. Здесь ничего не изменилось: было так же темно и нервно, как в прошлый раз, который героине ой как хорошо запомнился! Она, хоть убей, не понимала, зачем Фэй понадобилось проводить собрание именно здесь, за исключением разве что предположения, что это была территория черногривой бестии, в то время как пляж всю жизнь являлся вотчиной Дианы.

На месте Дианы Фэй смотрелась очень непривычно; казалось невероятным, что она руководит Кругом, что все глаза устремлены на нее. Сегодня брюнетка надела повседневные шмотки: черные леггинсы и свитер в красно-черную полоску, но какая-то загадочная аура лидерства все равно витала вокруг нее. Когда она ступала, звездчатые рубины на шее вспыхивали, подсвеченные солнечными лучами, пробивавшимися сквозь заколоченные окна.

— Если я не ошибаюсь, это Кэсси попросила нас собраться. Ты сказала, что многое должна с нами обсудить. Я ничего не путаю?

— Да, я должна передать вам то, что рассказала мне бабушка перед смертью, — твердо произнесла Кэсси, глядя Фэй прямо в глаза, — перед тем как уйти в мир иной по вине Черного Джона.

Если Кэсси ожидала, что Фэй ошеломленно отпрянет, то она просчиталась. Золотые глаза остались, как были, спокойными и презрительными. Стало ясно, что Фэй абсолютно не угнетает тот факт, что именно она освободила Черного Джона.

— А ты уверена, что это в самом деле был Черный Джон? — с сомнением произнесла Сюзан, прижав идеально наманикюренный пальчик к умопомрачительному рту и сделав такое лицо, будто размышление вошло в ее новый сложный комплекс упражнений. — Это вправду был он?