Могуто-камень

Оставь она книгу здесь, и сегодня же придут полицмаги и начнут задавать вопросы: что за книга, откуда взяли, почему лежала на вашем сидении? Где вы были в воскресенье с десяти утра и до трех дня пополудни? А Клара ничего не знает ни про какую такую книгу, и понятия не имеет, где эти книги водятся и откуда берутся. А они ответят, что факты на лицо и не знание закона не освобождает от ответственности. Есть доказательства! Какое наказание за кражу и хранение научной литературы? А это непременно научная, теперь уж точно! потому что никакая другая не будет называться «Философия энергии ахно-волн». Десять лет колонии поселения — вот какое! Без права использовать магию.

Клара лихорадочно запихнула книгу в ридикюль, дрожа всем телом соскочила с подножки отъезжающего вагона и обернулась. Трамвай был все также пуст. Кауфмана по-прежнему не было, он словно растворился в мареве жаркого трамвая, но его голос продолжал неугомонно вещать:

— Месяц у вас от силы, а то и меньше. Торопитесь!

Не помня себя от страха, Клара зашла домой, закрылась на все замки и, не разуваясь, прошла на кухню по давно не мытому полу. Она вытряхнула книгу на стол и немного посмотрев на нее, накрыла кухонным полотенцем. В ней все же теплилась надежда, что она ошиблась, и это какая-нибудь детская книжка про котиков. Но отнюдь. У котиков ахно-энергию, слава богу, пока не обнаружили. Хотя, может лучше было бы, чтоб нашли, чем вот это… Боже мой! Боже мой! Что же делать?! Ни в коем случае не открывать! И не смотреть! И конечно, не читать!

— Хочу напомнить тебе, мой маленький друг, что печатные книги научного содержания запрещены в обиходе распоряжением правительства номер два-два-три-пять-ноль, — проснулся Николаша.

— Да знаю я! — застонала Клара. — Опять эта проклятая книга! Что мне с ней делать?!

— Обратиться к тому, кто знает, дружок, — ответило радио, а Клара почувствовала, как рот наполняется горькой слюной.

— А то я без тебя не сообразила бы, — съязвила она, — за дуру меня держишь? Только к кому обратиться?!

Гоша! Ну конечно! Пусть приходит и забирает эту дрянь! Немедленно, прямо сейчас!

Она вернулась в прихожую, подняла трубку телефона и тщательно проговаривая слова, сказала: «Наташу Георгиевну Георгиеву, улица Чудотворчества, семь — восемь».

В трубке затрещало так, что ее пришлось отнести от уха подальше, и вскоре сквозь треск прорвался далекий голос Гоши:

— Алле! Клара! Что случилось? Клара! Что ты молчишь? Что произошло?

Звук был такой, словно между ними было не пять кварталов, а по меньшей мере пять световых лет. Клара открыла было рот, но тут же укусила себя за язык — чуть сама себя не спалила. Нельзя говорить! Вдохнула поглубже и плаксиво пожаловалась:

— Батарея, дрянь такая — опять бежит! Боюсь рванет, и что делать? А Жилкоммаг — крохоборы и жулики!

Трубка немного потрещала и голос Гоши решительно прокричал:

— Пока ничего не делай. Жди меня…

— Я жду, Гоша! — почти рыдая, ответила Клара. — Очень жду! Приходи как можно скорей! — она всхлипнула. — Я пунш сварю, — добавила она уже совсем тихо в ответ на прерывистые гудки, возвестившие, что сеанс связи окончен.

— Умное решение, дружок, — похвалил Николаша.

Она переобулась в домашние тапочки и в поисках защиты надела розовую пижаму. Клара в ней все еще походила на праздничный торт из-за многочисленных оборок и рюш, хоть эта вещь и была изрядно поношена, пуговицы оборваны, тесемки истерты до дыр. Всегда, когда Гоша ее надевала, она чувствовала себя как в скафандре, под защитой. Но не сегодня. Могуто-камень был пуст, организм потряхивало от слабости, хотелось плакать — вот прицепилась же эта проклятая книга! Глядя на бабушкину фотографию, Клара попыталась найти себе место то на одной табуретке, то на другой. Под разными углами бабушкин взор менялся от укоряющего до откровенно насмешливого. Что делать? Чтобы ты сделала? — спрашивала она ее мысленно. Но бабушка молчала. Даже как-то немного презрительно.

Наконец квартира загудела от дверного звонка. Клара подпрыгнула от испуга, потом поморщилась — как-то он там настраивается, надо Гошу попросить, — и пошла открывать. Дверной глазок показал ей Гошу с вытянутой нижней челюстью, отчего она еще больше походила на лошадь. Но это была такая долгожданная лошадь!

В присутствии Гоши мир всегда становился легким и ясным. Как же она соскучилась по ней! Как у нее только язык тогда повернулся попросить Гошу уйти? Клара схватила ее за руку и провела на кухню, не дав разуться:

— Вот, полюбуйся! — Она скинула с книги полотенце.

Гоша открыла рот и замерла.

— Книга? — выдохнула она и удивление на ее лице сменилось растерянностью, а глаза засветились радостью.

— Книга! — Клара не удержалась, чтобы не съязвить. — Твоя любимая! Может, объяснишь, что это значит? Почему она меня преследует?

— Книга? — глупо повторила Гоша, в то время, как ее рот сам собой растягивался в улыбке.

— Книга-книга! — передразнила со злостью Клара, плюнула и ушла в комнату.

Вот что делать с этой ненормальной? Она ее под монастырь подведет!