Могуто-камень

Гоша вызвалась в этот раз сама сварить пунш. Получилась страшная гадость. Клара едва смогла проглотить пойло, а Войцех пил и не морщился. «Конечно, — думала она, — ему сейчас и полынь из Гошиных рук нектаром покажется. Вот вернется Иннокентий, надо будет сварить настоящий пунш».

Бабушка на фотографии надрывно закашляла, хватаясь за грудину.

— Ч-что это? — прохрипела она. — Отрыжка кикиморы?

Гоша поспешила извиниться:

— Гретхен, тут такое дело внезапно выскочило, что без вас ну никак его не решить.

Гретхен кашляла еще долго, потом вытерла слезы и только тогда увидела Войцеха и нахмурилась.

— Николаша! — строго спросила она. — Что этот человек делает в моем доме?

Непроницаемое лицо Войцеха стало и вовсе каменным. Его волнение выдали лишь внезапная бледность и побелевшие губы.

— Бабушка, — поспешила вмешаться Клара, хотя дала себе зарок не участвовать в разговоре. В ней вдруг вскипел гнев — наконец-то она нашла ответственного за все их страшные приключения! — Это я разрешила Николаше пропустить его. Твоя затея с книгой, между прочим, чуть не стоила Гошеньке жизни! А Войцех Казимирович спас ее.

Брови бабушки сменили гнев на удивление, а потом и вовсе ее глаза засветились по-доброму.

— А прямо сейчас еще один человек рискует жизнью. И мы не знаем, что с ним, — плаксиво добавила Клара. — А ты даже не можешь выслушать по-человечески!

— Ладно, Кларисса, не распускай сопли. Для начала расскажите, что у вас там произошло. Вам удалось найти книгу?

И Гоша с Кларой рассказали, перебивая друг друга. Когда они добрались до Кауфмана, Клара вспомнила, как видела его в трамвае, еще до начала всего, и Войцех добавил про случай с голодным оком. Бабушка снова нахмурилась и вынесла вердикт, как приговор:

— Этого психа надо найти! — она обращалась к Войцеху, а тот, сидя на табурете, выглядел так, будто вот-вот отдаст честь и пойдет выполнять приказ. — Я думала, что он умер. Во всяком случае у нас, там, прошла такая волна. Однако, что этот горе-изобретатель сделал с собой и была ли это смерть в обычном смысле — тут надо покопать и разобраться.

Войцех кивнул.

— Гошенька, ты молодец! — похвалила бабушка. — И ты, мой хороший, тоже. — радио удовлетворенно моргнуло огоньками. А Клара подумала, что, наверное, ей надо умереть как-нибудь героически, чтобы бабушка, наконец, заметила ее и похвалила.

— Кстати, — съязвила она, — Войцех Казимирович пострадал от твоих подружек, между прочим. Не хочешь извиниться?

Пришло время говорить Войцеху, и тот путанно, заикаясь и постоянно краснея еще раз рассказал про обряд приворота.

Пока он рассказывал, бабушкино лицо разгладилось, и в конце она уже улыбалась, как умеет улыбаться только она — морщинками.

— Понятно. Распоясался орден… И чего ты хочешь? — спросила она у Войцеха.

— Гретхен, — вступилась Гоша. — Прежде всего нам надо снять с пана Войцеха приворот. А потом найти этих су… ведьм. Там же еще были какие-то…

— Настасья и Андрей, — напомнил Войцех. — Особенно Андрей. Ведь он, насколько я понимаю, не выражал своего согласия на приворот.

Бабушка усмехнулась.

— Если бы он выражал согласие, то в привороте не было бы необходимости. Ладно. Я выведу тебя из-под действия чар.

— А ведьмы? — спросила Гоша. — Вы поможете их найти?

— Нет… Но я обещаю, что поговорю с ними. И полицмагия больше никогда ничего о них не услышит, — и добавила, прерывая Войцеха, который хотел было что-то возразить. — За все надо платить, молодой человек! Особенно за чрезмерное любопытство! Приворот — не преступление века. Расхлебывать его Настасье. Ну и до этих троих откат доберется. Жизнь сама все расставит на свои места, без участия полицмагов.

Войцех понурился.

— Меня и так начальство из-за… — он покосился на Гошу, — ваших внучек замотало… Если вся эта идея с кольцом не выгорит, мне отставка грозит. А тут еще и ведьмы эти… Шефу вдруг приспичило поймать их.

— Все получится, — сказала бабушка так, что ей сразу все поверили, включая Войцеха. — Печать ахногена поверх гипноза имеет большую власть над человеком. Не каждый сможет справиться с ней. А старый маразматик, если и был когда-то силен, то все силы растратил. Давно пора ему на… Куда вы там его отправили?

— Ассенизатором.

— Самое место… А про Кауфмана я узнаю… И, Николаша, снимай защиту с квартиры. Ни к чему она больше. И вот еще что. Я пробью тебе канал связи до столицы — слушай эфир. Раз мы такое дело затеяли, негоже нам пребывать в неведении.

Бабушка на секунду замерла и потом повторила:

— А про Кауфмана я узнаю.

Действие пунша заканчивалось, и Клара торопливо сказала:

— Бабушка. Профессор Кравцов просил передать…

— Да?

— Что он всегда любил тебя.

Бабушка замерла, и на ее лице застыла одухотворенная улыбка, которая светилась любовью и нежностью, так не свойственными Гретхен фон Райхенбах.

Глава 22. Вести от Иннокентия