Мой адмирал

Я познакомился с Костей Хабенским, когда он пришел ко мне на озвучание. Пришел худенький, совершенно незнакомый мне молодой парень и стал пробоваться на то, чтобы начитывать закадровый голос для картины «Американка». И я тогда сразу понял, насколько он притягательный человек, обаятельный, была в нем настоящая актерская глубина. Я почувствовал тогда это совершенно интуитивно, но вот эти чувства запали мне в душу, и когда я начинал картину «Женская собственность», то позвал Костю сниматься. Продюсеры в то время не очень хотели, чтобы он работал на этой картине, мне стоило довольно больших трудов их убедить, уговорить, чтобы он начал работать в этом кино, и слава богу, я победил. Так Костя оказался в нашей съемочной группе и со мной вместе на съемочной площадке. Ну а дальше мы много с ним работали вместе, придумывали, потом он стал у меня сниматься в разных фильмах, мы подружились, полюбили друг друга, потом мы, собственно, построили дома рядом в деревне. Это была такая история. Когда мы снимали фильм «Свои» (Костя у меня там был занят), мы приехали в деревню, где у меня уже был дом, Костя посмотрел и говорит: «Вот бы я тоже здесь купил участок и дом построил». И в этот же день моя соседка сказала, что есть участок, который продается, и можно его купить. И он купил, и там построил дом, и мы довольно долго были еще и соседями по деревне.

Костя по своим человеческим проявлениям не похож на артиста. Он и стоит в актерской среде, с моей точки зрения, несколько особняком. Потому что он вообще-то и какой-то не артист. Он в жизни совершенно не играет, у него нет такой жизненной роли, как у многих артистов, он не старается как-то себя преподать в жизни. Да и в актерской работе он человек в общем очень скромный, никогда не выпячивающий себя, человек очень профессиональный. Я прямо видел, как он у меня на глазах от картины к картине (а мы подряд снимали несколько картин с ним), набирался профессионализма, как он замечал какие-то вещи, всё время себе что-то отмечал, ставил себе флажки – вот так можно делать, так нужно делать, так нельзя и так далее, и так далее. Он очень серьезно относится к своей работе, очень серьезно. И от этого у него дисциплина, поэтому он готов всегда, и он задает правильные вопросы. То есть он не работает на съемочной площадке спонтанно: «Ой, а вот мне сейчас пришло это в голову, я решил это предложить режиссеру». Он всегда свой вопрос или свое предложение, приносит «со вчера», то есть, это пришло ему в голову, он это обдумал, он с этим, скажем так, провел ночь, и потом на утро, уже на следующий съемочный день он что-либо предлагает. Мне кажется, это очень редкий дар для актера. Я помню, как мы в фильме «Свои» снимали его последний кадр. Он играл комиссара, который остается, потому как он ранен и не может идти дальше, и, в общем, мы понимаем, что он остается на верную гибель. И Костя мне задал вопрос: «А это как? Как сделать так, что нужно почувствовать, чтобы сыграть вот этот последний взгляд?» Меня, честно говоря, он этим несколько обескуражил, и даже немножко поставил в тупик, потому что я был не готов к такому вопросу. И мы потом с ним на какое-то время отошли в сторону, и… я никогда в жизни не забуду, как мы друг друга «накачивали» на этот последний кадр, на этот последний взгляд, и он меня, и я его. Я уж не знаю, насколько это хорошо, интересно и правильно получилось, но вот эти вещи, связанные с Костей Хабенским, незабываемые.

Никогда не забуду, как мы с ним работали на картине «Механическая сюита», как придумывался образ Эдика. Мы, кстати, Костю узким кругом до сих пор зовем иногда «Эдик», играем в такую игру, что он до сих пор Эдик из «Механической сюиты». Он придумал разные важные мелочи в своем образе в «Механической сюите»: рукавчики у рубашки длинные, которые велики и налезают на ладошки, и еще какие-то совсем мелкие вещи, которые очень много для его образа сделали. Я вообще считаю, что это одна из его лучших ролей в кино, но, честно скажу, это не моя заслуга, это полностью его заслуга.

Он вообще человек, которого хочется уважать, с которым хочется общаться и которого хочется любить. Потому что он не только своей работой и своим талантом, своей известностью притягивает. Он притягивает еще к себе как очень серьезная сильная личность, как человек, делающий очень много добрых дел и совершенно не выпячивающий это. И вот Хаба, как мы зовем его в дружеских кругах, вызывает уважение, и он значителен, и он как-то серьезен, даже в рекламных роликах. В нем всегда есть внутренняя, мужская, человеческая значительность. И обаяние. Он, конечно, человек очень обаятельный, безмерно обаятельный, а в кино это ещё очень важно и нужно, и ещё он очень быстрый, умеющий реагировать и схватывать на лету – с ним прекрасно работать, ещё и потому, что он очень быстро понимает. Вот ему что-то кидаешь, какую-то мелочь, и он тут же понимает, что ты имеешь в виду, и превращает это уже в какую-то общую линию. Вот как в «Женской собственности» его маленькие эпизодики с волосинкой, когда я ему только-только про этот волос на губе сказал, и он тут же всё понял. Он схватывает всё на лету и умеет правильно воспользоваться профессиональными тонкими, очень, казалось бы, незначительными вещами, которые по большому счету и создают незабываемые сцены и роли. Вот такой Костя. Прекрасный, хороший, талантливый человек. Я его люблю.