Мой адрес – Советский Союз!

По команде Алтына вертухай Артамонов притащил ещё и чайник кипятку, так что тут же забодяжили чифирь, а к нему нашлись печеньки с карамельками. Думаю, я своё угощение отработал, так как, заморив червячка, исполнил ещё три песни, после чего понял, что горло не железное. Гитару всё же пришлось вернуть, я даже про себя облегчённо вздохнул, а то попозже снова попросили бы спеть, тогда как настроение у меня, честно говоря. Было совсем не концертное. Так-то хорошо, что приняли в хату нормально, обошлось без всяких «прописок», но сколько мне тут торчать и что ждёт в будущем? Лежал на своей шконке, глядя в трещину на потолке, и думал о превратностях судьбы. Эх, Полинка, как-то ты там без меня…

Тут и обед подоспел. Народ, невзирая на недавний перекус, всё же выстроился к окошку с мисками и кружками, причём за Алтына и Гвоздя, который был вроде как правой рукой смотрящего, пайки от двери к столу таскал шнырь с погонялом Буба. Когда мне в оловянную миску плеснули похлёбку, я определил её про себя как «рыбное кладбище». В мутной жиже плавали плавники, головы, кишки… Но я это честно сожрал, кто знает, что там будет дальше. Вряд ли местная братва станет мне каждый раз устраивать такой вот пир, что случился во время «антракта».

Потом была ещё и каша на второе, перловая, и в кружку плеснули мути какой-то под названием чай- это уже на обратном пути баландёр завёз, когда мы освободили миски от похлёбки. Запасная тарелка под второе блюдо – слишком большая роскошь для арестанта.

Кстати, двух арестантов за это время уводили из камеры: одного на допрос, а второго – на встречу с адвокатом. И когда в районе четырёх часов снова послышался звук запоров, подумал – опять за кем-то пришли. Оказалось, за мной.

– Покровский! На выход!

– Куда его, Артамонов? – поинтересовался Алтын.

Вертухай пожал плечами:

– В кабинет начальника велено доставить почему-то.

– Ого, к самому, – только и нашёлся что сказать авторитет. – Ну ты это, Артист, не ссы, говори как было, пусть не думают, будто настоящего пацана легко сломать.

Кабинет начальника СИЗО находился в соседнем корпусе. Пока вертухай стучался в дверь, спрашивая разрешения ввести подследственного, я успел прочитать на табличке: «Начальник СИЗО № 2 подполковник В. И. Костин».

Оказавшись несколько секунд спустя внутри, обнаружил интересную картину. Сам начальник в форме с погонами подполковника стоял чуть ли не навытяжку перед гражданским средних лет, а у окна, опершись пятой точкой на подоконник и скрестив на груди руки, стоял ещё один такой же «гражданский». Я их сразу для себя закавычил, так как, несмотря на костюмы с галстуками, производили впечатление людей служивых. И я уже догадывался, какое ведомство они представляют.

При моём появлении тот, что, казалось, только что отчитывал подполковника, чуть улыбнулся, сделал шаг навстречу и протянул руку.

– Здравствуйте, Евгений Платонович! Я Лопухин Андрей Сергеевич, представляю краевое управление Комитета государственной безопасности. К нам поступил сигнал, что вас задержали по подложному обвинению и, не дожидаясь постановления суда, направили в следственный изолятор. Валерий Иванович, – он покосился на начальника СИЗО, и тот невольно втянул голову в плечи, – не имел права вас у себя оформлять, и с этим ещё будут разбираться. Надеюсь, за то время, что вы провели в КПЗ и следственном изоляторе, вас не били?

– До этого не дошло, – хмыкнул я, представляя, чем могла бы закончиться такая попытка для любителя поднять на меня руку, будь он хоть уркой, хоть человеком в погонах. – А в камере вообще народ нормальный оказался, накормили чем Бог послал.

Минут сорок спустя чёрная «Волга» въезжала на территорию санатория. Здесь я попрощался с моими освободителями – Лопухиным и вторым, чьего имения так и не узнал. Ещё несколько минут спустя я открывал дверь своего номера. Сидевшая на краешке кровати Полина подняла лицо с покрасневшими от слёз глазами и, часто моргая, прошептала:

– Женька…

А затем, вскакивая и кидаясь ко мне, завопила:

– Женька!

Когда Полинка более-менее успокоилась, рассказала о своих действиях после того, как меня увезли. По какому-то наитию она побежала искать Павла Анатольевича, чьей фамилии даже не знала. А я-то, балбес, сам бы мог догадаться отправить её к Судоплатову, прежде чем меня увели, да что-то, видно, на фоне лёгкого шока не додумался до столь естественного хода. Ну а дальше Судоплатов велел Полине успокоиться, и ждать моего возвращения. Вон она сидела и ждала, не выходя из номера даже поесть в столовую. То есть она была ещё более голодной, чем я.

– Солнце, подожди меня здесь, на ужин вместе пойдём, а мне необходимо поговорить с Павлом Анатольевичем.

– Так мне тоже нужно его поблагодарить.

– Это ещё успеешь, а у нас с ним мужской разговор.

– Только не задерживайся.

– К ужину точно буду, – заверил я её, целуя в губы.

Судоплатова я нашёл не сразу, мне посчастливилось встретить его идущим не спеша от бювета с минеральной водой. Увидев меня, он улыбнулся и кивком головы предложил свернуть в тихий закуток. Здесь мы наконец смогли поговорить.