Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ)

— Мы сейчас решаем этот вопрос. Возможно, что будет, но в записи.

Ага, боятся, что проиграю, и если проиграю позорно, то вообще могут не показать. А в телепрограмме бой что же, не будет указан?

— Леонид Ильич, — повернулся я к Брежневу. — у меня есть встречное предложение… Вернее, два.

— Какие еще предложения? — начал было возмущаться Павлов. — Ему Родина, партия оказывает доверие, а он тут с предложениями выступает!

— Я, товарищ Павлов, такой же коммунист, как и вы, поэтому сначала выслушайте, а потом уж возмущайтесь.

— Действительно, Серёжа, давай послушаем, что наш чемпион предлагает, — поддержал меня Брежнев. — Говори, Женя.

— Во-первых, про трансляцию. Вот скажите мне, какова будет реакция буржуазной прессы и иных средств их массовой информации, когда они узнают — а они обязательно узнают — что наш бой в СССР будет показан в записи?

Брежнев с Павловом переглянулись.

— Отвечаю… Поднимется грандиозный шум по поводу того, что в СССР не доверяют своему спортсмену и не уверены в его победе. То есть почти уверены в его проигрыше. А под это дело еще много чего наплетут про нашу страну. И вот скажите мне, а нам это надо? Вообще отказ от прямой трансляции можно рассматривать как идеологическую диверсию. Это раз. А еще… Вот вы, Леонид Ильич, прошли войну. На передовой сражались. И вот ответьте мне, что чувствует боец, когда знает о том, что дома за него переживают, желают победы в боях? Так вот и мне будет гораздо легче от осознания того, что за моим боем вот именно в данный момент следит многомиллионная советская аудитория, переживают за меня, за советский спорт, за престиж нашей страны.

Брежнев покряхтел, закурил, подвигал бровями. Павлов напряжённо молчал, ожидая, что скажет генсек.

— А ведь он прав, Сергей Павлович. Этим щелкопёрам только дай повод. Правильное предложение. Да и ответственности у Жени будет больше. Так с этим понятно. Будем делать прямую трансляцию. Какое второе предложение?

— Я очень прошу предоставить мне киноплёнку с записями боёв Мухаммеда Али. Сами понимаете, что соперника нужно как следует изучить.

— Думаю, что найдем тебе плёнку. Это тоже правильное предложение. Найдёте, Сергей Павлович?

— Да, Леонид Ильич, — подобрался председатель Госкомспорта. — Сегодня же дам команду, чтобы всё, что есть, по этому американцу подготовили. Вышлем товарищу Покровскому бандеролью.

— Тогда уж, пользуясь случаем, хотел бы ещё кое-что предложить.

Тут уж и Брежнев нахмурился. Но я не собирался отпускать вожжи.

— Можно же ведь ещё пару-тройку миллионов долларов заработать на этом деле.

— Каким образом? — в глазах Брежнева появился азартный блеск.

— Я с ансамблем записываю несколько хитов… то есть шлягеров на английском языке, диск печатается на «Мелодии» большим тиражом, в Штатах находим продюсера, за неделю до боя песни с диска начинают крутить по американскому радио, а перед самым боем пластинки поступают в продажу. Как вам такой вариант?

— Хм, а ты уверен, что сможешь записать такую пластинку? — спросил Брежнев после некоторого раздумья. — Что на ней будут песни, которые действительно заинтересуют американцев? Это будут русские народные на английском языке? У них вроде бы мода на все эти «Калинки-малинки».

— Нет, — улыбнулся я, — не русские народные. Это будут эстрадные вещи, и очень качественные, даю вам гарантию, что они попадут во всевозможные чарты, как у них там в Штатах принято.

— Сергей Павлович, как вам такая идея?

Тот пожал плечами:

— Трудно так вот сказать… А ведь ты за эти пластинки тоже деньги захочешь получить? — спросил Павлов.

— В обязательном порядке! И не менее 10 процентов от продаж…

— Ты, Женя, совсем уже капиталистом становишься. Не хватает нам ещё советских миллионеров, — нахмурился Брежнев.

— Вы меня не дослушали, Леонид Ильич. И эти проценты я обязательно получу. Иначе, как я раньше говорил, буржуазные средства массовой информации подымут жуткий вой о том, что в СССР не ценят людей, приносящих их стране миллионы долларов. Так вот эти деньги я получаю и всю полученную сумму трачу на детские дома, спортивные школы и секции в родном Свердловске и области. И по этому поводу надо будет обязательно пресс-конференцию устроить. Когда уже вернусь домой.

— А что, толково! Молодец. И волки сыты, и овцы… хм… целы. Добро! — улыбнулся Брежнев. — Сегодня же попрошу помощника позвонить в «Мелодию» и договориться насчёт выпуска пластинки. В общем, тогда будем считать, что наш разговор получился очень продуктивным. Важные вопросы обсудили. А теперь возвращайся к своим друзьям, там уже, наверное, десерт подают.

По пути в Грановитую палату спросил у сопровождающего, где тут туалет. Оказалось, неподалёку. М-да, сортир — всем сортирам сортир! Зеркала, хром, мрамор… Ну или что-то, очень на него похожее. Небось в кабинках и бумага туалетная, а не газетка рулончиком.