Мой альфа

Роман тяжело вздохнул, с досадой ударяя по дубовой створке гардеробной. С Оксаной всё шло не так, как он рассчитывал. Её хотелось сжимать в руках, покрывать поцелуями пахнущую молоком кожу и… любить. Максимов застонал. Оксана точно не Марина. Она хуже.

Глава 8

У Оксаны дрожали руки, когда она сервировала стол. Перепутала расположение столовых приборов, но быстро исправилась. Уроки Игоря Станиславовича даром не прошли. После ухода хозяина на работу, управляющий четко указывал и показывал, что делать в его отсутствие. Девушка думала, что он будет спрашивать её про вчерашнее происшествие, но нет, тот даже видом не показал, что что-то изменилось. Только перед самым визитом к врачу вздохнул и предупредил:

– Ты никогда не должна употреблять слово «должен» в отношении хозяина.

Оксана вздохнула и покорно кивнула. Она успела пожалеть о сказанном, потому что статус омеги накладывает отпечаток страха за то, что может произойти из-за допущенной вольности.

Хорошо, что приготовление еды было не на ней, а то бы точно Максимов решил, что она его и отравить хочет.

Он появился внезапно, отодвинул стул, сел во главе небольшого круглого стола, не сводя с неё пристального взгляда. Оксана отступила и уже собиралась вернуться на кухню, когда альфа, разложив льняную салфетку на коленях, произнес:

– Уходить не разрешаю.

Оксана сцепила зубы. Но ответить, кроме как «хорошо», ей было не положено. Нужно было бежать отсюда. Но только от дикого альфы убежать очень трудно. А лишних проблем Оксана не хотела.

Максимов ел медленно, его взгляд скользил то по ней, то по комнате, то задерживался на утиной грудке с овощным пот-о-фё  в тарелке. Оксана старалась на него не смотреть, но чувствовала каждой клеткой его внимание.

Приходящий шеф-повар приготовил такие изысканные блюда, картинками которых можно было украшать меню мишленовских ресторанов. Он показал, как правильно оформлять блюда, используя цветовую гамму продуктов, и превращать их в произведения искусства,  попутно предлагая самой попробовать его стряпню. Но Оксана отказалась, помня наставления Игоря Станиславовича, – прислуге полагается питаться отдельно. Сейчас Оксана жалела о своем отказе, хотя тогда действительно есть не хотела. Да и сейчас вроде тоже, но предательский громкий звук выдал ее, нарушив тишину, в которой они пребывали.

Максимов на секунду застыл, поднеся вилку ко рту. Оксана положила руку на живот, но если бы это помогло, желудок, как раненый лев, заурчал снова.

Максимов отложил нож, а Оксана готова была забиться под стол.

– Простите, – промямлила она.

Максимов вздохнул.

– Садись.

– Нет, я не имею права.

Максимов глянул на неё так, что Оксана тотчас села по правую руку от него, где ближе стоял стул. Может, ей показалось, но глаза альфа на секунду вспыхнули золотым светом.

– Я вроде не изверг и в холодильнике всегда есть еда для прислуги, Игорь не говорил тебе?

Оксана с трудом сглотнула комок в горле. Как же стыдно.

– Говорил, я не успела… была не голодна.

– Руками будешь есть?

– Что? – Оксана подняла на него непонимающий взгляд.

Максимов показал на пустую столешницу перед ней.

– Может, принесёшь себе приборы?

Оксана сорвалась с места так, будто её отпустили. Уже у шкафа с посудой она готова проклинала себя. Надо было хоть воды попить. В компании этого альфы она явно ничего съесть не сможет.

* * *

Роман сам себе был готов откусить язык. Какого черта он посадил её ещё и за свой стол?

Но на попятную он никогда не шёл. Статус альфы не позволял. Максимов слышал, как она стучит посудой и приборами, чувствовалось, что старалась тихо, но из-за дрожи в руках получалось плохо.

Её феромон источал со сладостью некую горчинку – страх. И Роману это не нравилось.

А ещё не нравилось, что он не мог ей противостоять. Делал всегда то, чего не хотел и не планировал.

Она словно пингвин в своём черном балахоне присела рядом, вернее через два стула.

– Мне самому себе накладывать?

Еда стояли рядом с ним.

Оксана спохватилась, бледная как мел, он видел, что тарелка в её руках опасно качалась. Максимов успел перехватить её запястье, когда всё содержимое чуть не вывалилось прямо на белоснежную скатерть. Оба застыли. Роман готов был поклясться, как бьётся её сердце, – как у кролика, пойманного удавом. И самое ужасное, у него билось так же.

Глаза омеги расширились, то ли от ужаса, то ли от боли из-за силы, с которой он сдавил её руку.

– Я… простите…

Альфа понимал, что контроль летит к чертям. Слишком невинная, слишком сладкая, слишком соблазнительная для его, казалось, бы привычного к обманам.

– Ваши глаза… опять…

Да. Опять.

Он перед ней оголялся, словно нерв. А она делала вид, что не понимает?

– Десерт.

Роман сам не узнавал свой голос. С грубыми, хриплыми нотками.

– Что? – шепнула Оксана.

Вся еда и посуда с громким звоном полетели на паркет, когда Максимов рванул скатерть.  Девушка дёрнулась, да слишком поздно. Нет, он не собирался применять феромон, но хотел заставить её сердце биться не от страха.

– Что вы…