Мой альфа

Оксана не ответила, убрала длинную прядь за ухо и вновь посмотрела на него.

И сдерживаться стало трудно.

Преодолев мизерное расстояние между ними, Максимов положил ладонь на затылок Оксаны, оттеснив её к шкафам.

– Роман Евген…

Она шепнула или застонала его имя, когда он коснулся её губ, мягких, нежных. Толкнул язык в её рот. Сожрал бы точно. Дыхание Оксаны участилось, да и в своих ушах Роман слышал лишь собственный пульс.

Под руками обилие ткани, которую хотелось сорвать немедленно, в голове шум прибоя и марево приятного молочного аромата.

Оторвался сам, когда понял, что ладонью ощущает голую кожу её бедра. Мягкое, тёплое тело. Уверен, что с прошлой ночи на нём его следы. И так хотелось посмотреть…

Оксана судорожно выдохнула, быстро обогнув его, выбежала из комнаты. Максимов втянул воздух сквозь стиснутые зубы, сжал кулаки, несильно постукивая по створкам дубового шкафа.

* * *

За ней никто не гнался, хотя Оксана чувствовала, будто хозяин неотрывно за ней следует. Если быть честной, то убежала она больше от стыда, чем от страха. И сейчас, когда она оказалась в комнате, пытаясь унять бешеный ритм сердца, ей всё это показалось глупым.

Если оттягивать неизбежное, потом это может стать не самым приятным  событием и альфа вправе не церемониться. К тому же, придя сюда, она дала понять, что согласна на всё.

Телефонный звонок мамы был как нельзя кстати.

– Ты в порядке? – первым делом спросила она, слыша её взволнованный голос.

– Мам… мне придётся здесь остаться на некоторое время, ты сможешь привезти мне вещи?

Повисло молчание.

– Он хорошо с тобой обращается?

Оксана прикусила губу.

В отношении Максимова она вряд ли могла сказать что-то плохое. Он не бил её, не кричал на неё, только… подавлял своей истинной сущностью альфы, но делал это не осознанно, хотя и не применял больше своих феромонов, а вот она…

– Нет, Роман Евгеньевич ничего мне не делает, – она прижала пальцы к горящим от поцелуя губам, а на языке всё ещё ощущала его вкус.

– Тебя можно будет навестить?

– Я здесь не в клетке, – повторила она слова Максимова, – я очень тебя жду.

Последнюю фразу Оксана шепнула.

Мама в трубку шумно вздохнула, чувствовалось и по голосу, и по молчанию, что она переживает за неё.

– Оксана, ты принимала противозачаточные?

– Что?

Оксана даже дышать перестала. О близости с альфой мало что в памяти осталось, а потом температура всё смазала в голове. Но ведь это была не настоящая течка, а значит, процент зачатия весьма низок.

– Постельное бельё после стирки продолжает пахнуть семенем альфы, и если я, бета, его чую, думаю, стоит предохраняться, если ты, разумеется, хочешь.

Оксана прикрыла рот ладонью. Максимов был не обычный альфа, а она, глупая дура, отнеслась к этому весьма легкомысленно.

– Что делать?

– Ещё не поздно, семьдесят два часа не прошло, так что… тебе привезти таблетки?

– Да, – выдохнула Оксана.

Больше они ни о чем не говорили. Мама обещала приехать к трём часам. Время ещё есть.

Почему-то стоило об этом заговорить, Оксана сразу начала ощущать дискомфорт внизу живота. Она даже потрогала себя. Потому что если что-то произошло, то… живот же будет твёрдый?

Паника накрывала медленно поднимающейся волной. А если она не успеет? А если ничего нет? От экстренных противозачаточных на омегу сваливалось много побочных эффектов, и ни один врач не мог сказать, как они «выстрелят». Кто-то отделается недельной мигренью, а кто-то и в больницу загремит, поэтому не каждая омега решалась их принимать.

– О… Господи, – шепнула она, расхаживая по комнате.

Ей не нужно себя накручивать. Ничего не могло произойти. Её организм был не готов. Так что всё в порядке.

Ночью ей не спаслось.

В доме не было холодно, но она дрожала как осиновый лист, забравшись на кровать, даже не раздевшись. Оксана напряженно смотрела на дверь, но альфа так и не пришёл.

* * *

Максимов впервые проснулся от запаха еды. Нет, правда, еда у него пахла обычно только в тарелке.

Из столовой до него доносился запах чуть поджаренного хлеба и яичницы, не говоря уже об аромате крепко заваренного кофе.

Часы показывали ровно шесть утра. Вечером после душа, когда голова Романа достигла подушки, он отключился за считаные минуты, даже не подумав воплотить свои фантазии в реальность. И сны, слава богу, предстали для него в виде черного квадрата Малевича.

Максимов поднялся с кровати, разминая плечи. На роботу он мог и не ходить вовсе, как считали некоторые идиоты. Ввиду их узкого кругозора и недалекого ума, до них не доходило, что если хочешь, чтобы всё работало исправно и прибыль только росла, а не наоборот, работать нужно ещё больше и постоянно.

Впервые в жизни Роман позволил себе вчера прогул, да и к тому же девяносто процентов его мыслей занимала омега.

В последнее время.

Даже сейчас.

В душе мысли приняли более плавное течение, так как от утреннего стояка избавляться привычным способом – игнором, не захотелось.

Особенно чувствуя её.