Мой альфа

Он нежно обвёл ладонью её грудь, присасываясь поочередно то к одному соску, то к другому. С упоением отмечая, как Оксана вздрагивала каждый раз, когда он отстранялся, и вовсе не от боли.

Она не идеально сложенная красотка из глянцевого журнала, но очень ладная. И полнота, и объёмы, и нежная кожа, и пухлые губы, всё как будто для него создано. Максимов готов был каждому альфе, который видел её, пожать руку, потому что оказались слепцами, и именно ему она и досталась.

– Хочу увидеть тебя во время течки, – шептал Роман, целуя её ключицы.

– Это стыдно…

Мужчина усмехнулся, подув на влажное от своего поцелуя место на коже.

– Очень возбуждает.

Он приподнялся, беря её кисть и направляя к возбужденному паху. Оксана нерешительно потрогала эрекцию, прикусывая губы.

– В прошлый раз ты была очень соблазнительной.

Оксана отвернулась, снова пряча пылающее лицо.

– Мне бы не хотелось делать это в течку первый раз.

– Почему?

– Потому что в тот момент всё равно с кем, лишь бы…

Роман закрыл её рот ладонью.

– Я сделаю так, что даже в течку ты будешь думать только обо мне, – он чуть сдвинулся, раздвигая её ноги.

Оксана по инерции попыталась сомкнуть колени, но Максимов не позволил. Он чертовски хотел её. Войти одним движением, ощутить приятную узкую теплоту, двигаться резко и быстро. Омеги очень чувствительны, собственно, как и альфы.

Но для Оксаны сейчас слишком рано.

Роман лизнул свой большой палец и коснулся маленького бугорка. Оксана охнула, вздрогнула всем телом.

– Не надо, – выдохнула она хватаясь за его запястье.

Максимову понравилось её реакция.

– Почему?

– Не нужно… мне и так будет хорошо.

Мужчина усмехнулся.

– Глупая.

Она действительно была зажатой дурёхой и совсем не понимала, что удовольствие доставляет не просто толкнуть в неё член, но и ласкать глазами, руками, языком.

Роман растирал, сдавливал, ласкал, видя, как выгибается, как дрожит девушка, кусая губы, не позволяя себе кричать, и только шумно дышит. На пальцы текла смазка, густая, скользкая и вскоре вся его ладонь была покрыта ею.

Оксана не позволяла себе расслабиться, отдаться, была напряженней струны, но Максимов и не собирался доводить её до нужной ноты слишком быстро. Ему нравилось, как скользит его палец по чувствительному клитору, нравилось смотреть, как меняется выражение её лица. Оксана то всхлипывала, то дрожала, а на кончиках ресниц собирались слёзы.

– Не-не надо-о…  – выдохнула она, задрожав всем телом.

Её ноги сжались и подрагивали. Сама она издала тихий скулёж, кончая от его прикосновений.

Романа это зрелище заворожило. Он уже ласково и нежно поглаживал её, хлюпая смазкой, проводя пальцем по входу. Сейчас она была чертовски готовой, скользкой, расслабленной. Оксана всё ещё подрагивала и глубоко дышала, отходя от пережитого оргазма.

У Максимова спина взмокла, так что, приподнявшись, он стянул с себя футболку. Отбросив её в сторону, он вновь склонился, поцеловал влажные и горячие губы.

Оксана посмотрела на него мутным взглядом с разметавшимися по подушке волосами. Раздвинутые ноги, торчащие от возбуждения соски сводили Романа с ума. Он сдавленно простонал, сползая губами к её шее. Чувствуя, как инстинкт требовал пометить свою самку.

"Моя".

Альфа смаковал мысленно эту фразу. Никогда не думал, что будет настолько рад этому. Потому что то, что он испытывал к Оксане, отличалось от того, что он планировал в своей жизни.

Своей будущей жене по контракту он бы простил интрижки на стороне, а вот Оксане никогда. Она должна всегда остаться только его.

И это как зависимость.

То, о чем говорил его дед.

Коснулся зубами и ощутил её кисть. Оксана закрылась. Не позволяла. Это немного разозлило. Не хочет ему принадлежать?

– Ты же не считаешь, что на этом всё?

Оксана удивленно распахнула глаза, а Максимов усмехнулся, её невинность его заводила.

Перевернув девушку на живот, он притянул её за бёдра, заставляя встать на колени.

Сам шумно выдохнул от вида открывшейся картины. Идеальная линия песочных часов. Россыпь маленьких родинок на спине напоминало созвездие. Поза покорности и уязвимости.

У Романа член заболел от желания.

Он сжал рукой твердую плоть, унимая свою дикость, склонился, провёл языком по линии крестца. Оксана задрожала, пряча лицо в подушку.

Смазка капала на простыни тягучими, вязкими каплями.

Хочет. Возбуждена.

Максимов провёл длинным мазком вдоль сжатого ануса и влажных складок.

– Не-нет… это грязно, – она попыталась сдвинуться, но мужчина удержал её за бёдра.

Припал губами и языком, вылизывая, целуя, играя с клитором.

– Прекратите…

Она стонала и ёрзала, пришлось держать крепче, до синяков на коже.

Девушка смущалась или боялась своей реакции. Дрожала, стоило ему погрузить язык чуть глубже, раздвинуть чувствительные складки. Оксана сдавленно взвизгивала, крупно вздрагивая, пытаясь отползти.

– Больно… – шептала она.

Роман вновь применил пальцы, быстро, почти безжалостно доводя её до разрядки.

Вот кому действительно было больно, так это ему. Он повернул её, такую мягкую податливую.

Глаза припухшие, влажные, всё ещё дрожащие ресницы.