Мой ангел

Аркадий Семёнович был полноватым, начинающим лысеть мужчиной среднего роста. Одевался всегда, не то чтобы с шиком, но весьма прилично и аккуратно. В данный момент он сидел за своим столом, изучал какие-то бумаги и курил сигарету. На меня он даже не взглянул, хотя я тихо поздоровалась, когда зашла. Я подошла к его столу и принялась ждать, а чтобы не скучать, принялась рассматривать обстановку в кабинете. Вообще мне понравилось, ничего лишнего и в то же время всего хватает. Стены были обшиты деревом, из-за чего даже при относительно ярком свете ламп в кабинете царила достаточно уютная атмосфера. В углу, около окна, стоял стол Аркадия Семёновича, к нему примыкал стол, за которым во время совещаний сидели его замы, с другой стороны кабинета был большой длинный стол с множеством стульев для проведения каких-либо встреч. В другом углу около окна стояло два кресла, между ними журнальный столик с графином и двумя стаканами, а рядом с ними холодильник. Покончив с обстановкой, я принялась рассматривать стол хозяина. Тоже ничего особенного. В углу притаился плоский жидкокристаллический монитор, который, по словам Эммы Сергеевны, включался очень редко, ну не любил наш директор компьютеры, слева от него два телефона, один городской, другой внутренний, справа, в пол-оборота, стояли массивные позолоченные часы с выгравированной надписью: «Аркадию Семёновичу с 45-летием от коллектива автотранспортного предприятия». Автотранспортное предприятие было одним из наших основных потребителей, поэтому неудивительно, что именно этот подарок постоянно стоял на столе. Дальше располагался дорогой письменный прибор, какие-то папки и бумаги, бумаги, бумаги. Несведущему человеку показалось бы, что они лежат в абсолютном беспорядке, но, опять же по словам Эммы Сергеевны, Аркадий Семёнович в течение секунды безошибочно находил любую из них, которая была в данный момент необходима.

Пауза затянулась. Он видимо не заметил, что я зашла к нему в кабинет. Я уже подумывала о том, как привлечь к себе внимание, может кашлянуть, но это как-то неудобно, всё-таки человек работает. Я уже пожалела, что зашла, а не оставила документы в приёмной, как зазвонил телефон. Городской. Аркадий Семёнович, не глядя, одной рукой взял трубку, другой затушил сигарету в хрустальной пепельнице и буркнул:

– Да… Да, дорогой! Да, как договаривались, жду завтра в семь вечера у себя на даче. Нет, нет не будет. Ха-ха-ха! Нет, не беспокойся, а супругу возьми с собой, пусть поболтает с моей. Хорошо. Ну всё, давай жду.

Он положил трубку, поднял голову и увидел меня. На какую-то долю секунды в его глазах промелькнуло удивление, а потом он спросил:

– Вы по какому вопросу?

– Вот, декларации подписать, – с трудом выдавила я из себя, чувствуя как под тяжёлым начальственным взглядом у меня невольно начинают дрожать коленки.

С этими словами я положила декларации на стол. Аркадий Семёнович взял свою дорогую ручку и начал листать декларации.

– Давно у нас?

– Что? – от волнения я немного охрипла.

– Давно у нас работаете?

– Два месяца.

– Только что институт закончила? – внезапно он перешёл на ты.

– Университет.

– Сейчас все университеты, а раньше были институты, не в названии дело.

Он посмотрел на цифру, которая указывала сколько НДС мы должны заплатить в этом месяце, и тяжело вздохнул.

– Грабёж. Вот скажи мне, раз ты такая умная, почему у нас запретили все взаимозачёты с бюджетами по налогам?

Я прокашлялась и приготовилась нести всякую чушь про инфляцию, стабилизацию денежного обращения, но директор перебил меня, так и не дав начать:

– Потому что государство решило, что у меня и других людей, которые занимаются бизнесом, итак достаточно денег. Что нам вполне хватает дурить друг друга, а государство как бы уже не надо. Да, их можно понять, чиновникам тоже надо жить. Раньше, лет пять назад, я с помощью нехитрых взаимозачётных операций уменьшил бы эту сумму вдвое, а то и втрое, а сейчас эти деньги осядут в карманах столичных чиновников. Что за жизнь!

Он принялся подписывать, но поставив одну подпись, вновь посмотрел на меня, вздохнул и встал из-за стола. Он прошёл сзади меня, подошёл к холодильнику, налил себе что-то в стакан, выпил и пошёл обратно.

Я стояла не оборачиваясь, смотрела в одну точку на столе, рядом с которой весело тикали часы. Поэтому-то я сразу и не поняла, что произошло.

Чьи-то влажные горячие ладони полезли мне под юбку и начали оглаживать мои ягодицы. У меня перехватило дыхание, я резко развернулась и с размаху залепила подлецу пощёчину. Подлецом оказался директор, да и кому ещё им было быть, если кроме нас в кабинете никого не было. Но я в тот момент напрочь утратила способность логически мыслить. Поэтому увидев, как моя длань врезается в несколько одутловатую щёку Аркадия Семёновича, я немного опешила. На директора же оплеуха не произвела никакого впечатления.

– Горячая, молодая, страстная…, – бормотал он, орудуя под моей юбкой.