Мой ангел Крысолов

— Марк!.. — позвала она, заглянув в темноту и ничего там не разглядев. — Я сейчас попробую сюда забраться, а ты замри, чтобы от хождения наверху мне на голову не обвалилась вся палуба разом. Если у меня получится найти выход наружу, ты ко мне спустишься.

— Ладно, — номад присел у перил. — Только ты иногда стучи, что ли. Или пой. Чтобы я тебя слышал.

— Я буду, — пообещала Нета и протиснулась в узкий иллюминатор.

Петь она, конечно, не стала, но честно постучала в потолок и спрыгнула вниз. В темноте немедленно наткнулась на какие-то обломки, к тому же, кубрик был залит водой, резкое погружение в которую обожгло ее лютым холодом. Но зато середина кубрика была свободна от завалов.

Глаза постепенно привыкли к темноте. Нета побрела по пояс в воде вдоль наклонной стены, нашарила край верхних коек и обрадовалась, ощутив под руками грубый ворс матросских одеял. Толстые одеяла были сухими — неслыханная удача. Она собрала пять или шесть штук и, держа тюк над головой, безнадежно огляделась вокруг в поисках какого-нибудь пролома: дверь из кубрика была полускрыта водой, и выбраться во внутренние помещения корабля этим путем не представлялось возможным.

Нета немножко постучала в стенку, чтобы дать знать Марку, что с ней все в порядке, услышала ответный стук и уже собиралась возвращаться назад через иллюминатор, когда наткнулась коленкой на что-то твердое и угловатое. Руки у нее были заняты, так что и потереть ушибленное место не получилось, не то что ощупать находку, но, поразмыслив секунд пять, Нета сообразила, что это, скорее всего, рундук. А в рундуке может оказаться что-нибудь полезное. Взгромоздив узел с одеялами на верхнюю койку, она пошарила в воде и обнаружила железные накладки замка на затопленной крышке. К счастью, сам замок отсутствовал. Однако, крышка, прижатая слоем воды, не поддавалась. Нета вцепилась в обитый железом край и стала тянуть изо всех сил. Крышка подавалась медленно, но все же ей удалось приоткрыть ее сантиметров на пять. Сильно хлюпнуло, вода хлынула в щель, крышка, наконец, откинулась. Нета в темноте погрузила руки в рундук по плечи, пальцы заныли от холода, но на дне она нащупала горлышки бутылок.

— Отлично, — пробормотала она себе под нос. Когда они с Марком отправлялись на «Недотрогу Молли», девушки под управлением встревоженной Манги сновали между ранеными, пытаясь укрыть их от снега. Костер шипел и плевался, и тепла от него было совсем недостаточно, чтобы согреть ослабевших отродий. Нета вспомнила, как снег ложился на закрытые веки сэра Макса и таял от жара на его горячем лбу, как стучал зубами Кей, а Тритон ловил потемневшим ртом крупные хлопья и молчал. Алкоголь — если в бутылках был именно он, — очень сильно пригодился бы в этих условиях.

Нета сгребла несколько бутылок и засунула их в тюк с одеялами. Тюк получился тяжелым, громоздким, и она с трудом протащила его через иллюминатор, а на палубу поднялась, изрядно запыхавшись. Марк поскорее принял ношу у нее из рук и сказал:

— Ты это не донесешь. Разделим на два узла, ты пока лети с одним, а я попробую вон в ту дырку пролезть — надо еды найти. И завернись в одеяло, ты вся мокрая, простынешь.

Оскальзываясь на заснеженной палубе, он вытащил из тюка одно одеяло и сам набросил его ей на плечи. Нете страшно не хотелось оставлять его в одиночестве, и она с сомнением заглянула в пролом, на который он указывал.

— Давай вместе все это отнесем, — сказала она, отчаявшись разглядеть что-нибудь в чернильной тьме пролома. — А потом вернемся, и я тебя подстрахую.

— Да что со мной может случиться?.. — Он улыбнулся ей во весь свой большой рот. — Там ничего нет, ничего живого и опасного, я бы почуял. Ну, может, какой-нибудь краб или медуза — приливом занесло.

— А если ты там застрянешь? — Нета, трясясь от холода в одеяле, еще раз боязливо склонилась над проломом. — Мало ли — сдвинется «Молли» под собственной тяжестью…

— Ну, ты же только отнесешь этот тюк, и сразу назад. Если я застряну, ты успеешь вернуться и меня спасти.

Номад рассмеялся, и его лицо сразу осветилось и сделалось обезоруживающе-мальчишеским. У него был такой смешной рот: большой, очень подвижный, и белые-белые ровные зубы. Нета невольно улыбнулась ему в ответ и неожиданно для себя спросила:

— Марк, а ты правда видишь меня какой-то свечкой в стакане?

Он сразу перестал улыбаться.

— Не обижайся, — поспешно сказала Нета.

Марк отвернулся и начал перекладывать одеяла и бутылки в парусиновый сверток.

— Ничего, — буркнул он, не поднимая головы. — Если мне нужно будет тебя поцеловать, я не промахнусь.

Нета вспыхнула.

— Ну, ты, нахальный поросенок…

— Я не поросенок! — он сверкнул на нее глазами. — Ты меня сама первая целовала!

— Я?! — Нета захлебнулась от возмущения.

— Да, ты. Забыла? Когда вином поила. Ты думаешь, целовать номада — это так, ерунда?.. Ты теперь моя гарда. Когда захочу, тогда и поцелую.

— Марк, ты рехнулся, — растерянно сказала Нета. — Какая я тебе гарда?.. Я же тебя спасти пыталась… И вообще, дай сюда узел, у нас там раненые мерзнут, а мы тут какие-то дурацкие разговоры ведем. Я полетела…