Мой ангел злой, моя любовь…(СИ)

— Более, барыня, более, ваше сиятельство! — закивал головой стремянной, и графиня нахмурилась. А потом поманила к себе Григория, что тут же оттолкнул холопа и встал у окна.

— Вот что, Григорий! Дормез второй и коляску в лес надобно отвесть, покамест француз к реке не выехал. С барышней Катериной Петровной и остальными пяток людей отправишь на всякий случай. Пусть тотчас же отправляются! И холоп земельный с ними пусть идет. А то завел сюда, не выехать самим-то. Анна Михайловна, верхом уедешь, коли нужда на то будет? — обратилась графиня к Анне. Та тут же кивнула, несмотря на то, что была совсем в неподходящем платье для езды. — Мария с тобой поедет. И стремянных возьмите пару с собой. Нынче ж вас на берег перенесут. Распорядись, Григорий!

Тот тут же скрылся из вида, криком отдавая распоряжения графини. Заскрипели колеса дормеза на берегу, который быстро разворачивали в сторону леса в трети версты от реки. Заржали лошади, когда тех стегнул кучер, вынуждая перейти на быструю рысь, чтобы поскорее укрыться в тени деревьев от нежданной встречи.

— Барышня, — снова возник в проеме дверцы Григорий, но Анна только мотнула головой в сторону заплаканной Марии, которая и рада была выйти первой из душной кареты. Ее тут же втащил к себе за спину стремянной, и она прижалась к нему всем телом, обхватила руками.

— Пошла! — громкий крик, и стремянной рванул с места, обдавая брызгами женщин в карете, едва не сбивая с ног Григория, что удержался за дверцу дормеза.

— Et vous? [304]— Анна в тревоге взглянула на Марью Афанасьевну, которая ныне выглядела такой спокойной. Сидела, откинувшись на стенку дормеза устало, медленно поглаживая болонку, пытаясь успокоить ту при это шуме, что стоял вокруг. — Как же вы?

— Ne vous en faites pas, ma chere [305], - ответила графиня, улыбаясь одними уголками губ. — Что могут сделать старухе? Ровным счетом ничего. Но я никогда не прощу себе, коли что-то худое свершится с вами. И он…. Он тоже не простит мне того! Allez [306], все уже готово для вашего отъезда!

Анна порывисто склонилась к Марье Афанасьевне и коснулась губами ее морщинистой руки, пытаясь скрыть слезы, что навернулись на глаза в тот миг.

— Au revoir, Марья Афанасьевна!

— A bient^ot, ma fillette! — "eасково пробежалась по русоволосым локонам рука графини, прощаясь. — A bient^ot! [307]Ну же! Идите, не то поздно будет укрываться!

Анна уже стояла в проеме дверцы, когда на противоположном берегу показались всадники в красно-синих мундирах и высоких шапках-конфедератках. Развевались под порывами летнего ветерка бело-красные флюгерки пик, что были в руках всадников, плюмажи на головных уборах. Всадники задержались всего на миг, оглядывая окрестности, а после пустили коней на пересечение реки по знаку своего капитана, едущего во главе отряда.

Анна отшатнулась резко назад, в глубину дормеза, опустилась на сидение подле графини, что взглянула в проем поверх ее головы, на едущих к ним воинов. «Tranquille, ma chere, tranquille» [308], прошептала та Анне, а после сбросила с колен болонку, аккуратно пробралась к проему и выглянула из кареты, раздумывая, что ей следует делать ныне. Всадников было около трех десятков, а людей ее ныне не более десятка. Тут только на милость и благородство капитана оставалось надеяться, который уже был в пятке шагов от дормеза.

— Вот олухи-то! — вдруг воскликнула тихо графиня, когда до нее донеслась короткие переговоры между всадниками. — Это ж надо так напутать! Французскую речь со славянской!

И уже совсем по-иному взглянула на подъехавшего к карете капитана, даже взглянула него с некой теплотой в глазах, что редко позволяла себе. Это были польские уланы. Значит, они заехали близко к расположению русской армии. Но успокоилась только, когда капитан улан представился:

— Пан Влодзимир Лозинский из фольварка Бельцы, что под Гродно.

— Dieu merci [309], - графиня протянула капитану руку, которую тот учтиво поцеловал. Ей довелось встречаться с полковником Гродненских гусар, потому и доли опасения не возникло в ее голове в этот момент. — Графиня Завьялова Мария Афанасьевна. Мои люди приняли вас за французов, чем вызвали переполох и панику! Едва сердца не разорвались от страха такого…

Она заметила, как капитан взглянул поверх ее плеча, расслышав тихий шелест в глубине кареты, увидела, как чуть расширились его темно-карие глаза, и дрогнули уголки губ. Короткие мимолетные признаки того, что поляк заметил Анну за ее спиной.

— Смею просить вас о помощи, сударь, — проговорила Марья Афанасьевна, снова привлекая внимание капитана. — Мы совершенным образом застряли в этой реке! Быть может, ваши люди могли бы при участии моих холопов сдвинуть дормез с места? Я уже оставила надежду перебраться на тот берег и с радостью встала бы на этом!

— Avec un grand plaisir [310], - произнес поляк, возвращаясь на миг взглядом к Анне, а после отступил в сторону, подавая знак своим людям, что прислушивались к разговору. — Стефан и Лодзь помогут вам переправиться на берег, пани графиня, а остальные толкнут карету из воды.