Мой ангел злой, моя любовь…(СИ)

— Вы лжете! — резко ответил из-за дверей Лозинский, сжимая пальцы в кулак. — Лжете!

— Помилуйте, пощадите меня… Вы ведь губите меня. Губите! Отчего вы тут? Разве не ведаете, чем может обернуться для меня этот ваш визит в мои покои?

— Тем лучше, — твердо сказал Влодзимир. — Тем лучше. И для меня, и для вас. Выслушайте меня, Аннеля, позвольте высказаться до конца, пока не вернулась ваша девушка, или кто иной не прервал наш разговор. Я ни единого слова лжи не произнес в ту ночь. Ни единого! Вы нужны мне. Я желаю видеть вас подле себя каждый миг из этой жизни. Ни одна женщина не слышала этих слов от меня, только вы. Только вы вызвали во мне эту бурю…. И потому я прошу вас — уедемте со мной! Моей панной, моей супругой! Наполеон покинул Москву на первой седмице, оставил град. Будет иное сражение. И коли он проиграет его, то прежняя Фортуна оставит его, а вся кампания потерпит крах. Русские будут пытаться толкнуть его на ту же дорогу, по которой он пришел, ибо то, что не сделают картечь и сабли, отменно довершит голод. На версты вокруг тракта все выжжено и разорено. И тогда в поисках довольствия французы повернут вглубь от тракта. А это значит…

Он замолчал, не стал расписывать ту картину, которую уже видел перед глазами. Но Анна поняла то, о чем Влодзимир промолчал. Снова прольется кровь, если не успеют крестьяне скрыться в лесу. Снова грабежи и насилие. Только на этот раз не будет поблизости отряда из леса. А плохо обученные сражаться крестьяне не смогут дать достойный отпор тем, кто привык убивать, тем, кто превосходно вооружен и зол от голода, холода и неудач, преследующих по пятам с самой Москвы.

— Я прошу вас, уедемте, — говорил из-за двери Влодзимир. — Вы не понимаете, что здесь будет твориться, если Наполеон повернет на Смоленский тракт. Вы видели лишь часть той громады… часть армии. Уедемте в Бельцы. Я рассказывал вам про мой родной фольварк?

И он завел рассказ о том, как красив вид с замковых стен, какие залы с большими каминами внутри самого замка. И пусть с потолка кое-где уже начала отваливаться штукатурка или лопаться краски на росписи. Пусть меж плитками замковой площадки стала прорастать трава, а некоторые стены ограждения замка постепенно разрушались. Все потому, что не было давно хозяина в том месте — родители Влодзимира предпочитали жить в большом городском доме, более удобном для комфорта, а сам Влодзимир не находил времени на обустройство и ремонт замка.

— Ранее я не думал о Бельцах, как о том месте, куда желал бы привести свою жену, но ныне… Вам бы понравилось там. Вишневые деревья близ замковых стен в саду. Пруд в версте от замка с красавицами-ивами, склонившимися к самой воде. Изумительный вид на окрестности с высоты единственной сохранившейся до наших дней башне. Тишина и покой. Дивный край родной… Позвольте мне показать его вам.

— Вы потеряли разум, — только и ответила на это из-за двери Анна. — Вы ведь знаете, что это невозможно. Я сговорена, я связана словом… и связана иными путами, более крепкими, чем просто обещание стать супругой.

— Никогда и никто не любил вас так, как вы того достойны! — запальчиво воскликнул на это Лозинский, с трудом перебарывая желание ударить кулаком в эти деревянные створки, ударить ногой в место замка, открывая ту. — Вы обманываете саму себя! Даже если ваша призрачная тень жива и здрава где-то близ Москвы, вспомните, отчего он руки вашей просил. А раз не помните, то спросите графиню. Хотя не уверен, что она скажет вам правду — уж слишком трясется, как наседка, лишь бы удержать вас при себе да подальше от меня.

— Вы не можете этого знать! — резко проговорила Анна тут же, но ухо Влодзимира уловило неуверенность в ее голосе. Он понял, что нащупал то самое место, давя на которое, сумеет выиграть в итоге.

— Мне сказала о том известная нам обоим персона. Она была при том разговоре и запомнила каждое слово из сказанного тогда. Ваш жених стеснен в средствах. Отчего бы не поправить свое положение, да если к тому же невеста пригожа лицом? Именно эти слова и были сказаны графине, когда она пыталась отговорить своего родича от женитьбы на вас, Аннеля. Клянусь Крестом Господним, что истину говорю! Вы можете спросить о том у графини, скажу снова, — а потом стал говорить уже тише и медленнее, пытаясь достучаться до сердца, заверить разум. — Я прошу вас уехать со мной и оставить все здесь, на этой земле. Мне не нужны за вами ни земли, ни ассигнации, ни иные богатства, кроме тех, что в душе вашей есть, которыми одарила вас мать-природа. Я люблю вас оттого, что вы — это вы, а не потому, что именно будет прописано в вашем приданом. Позвольте мне заботиться и оберегать вас, как делал то доныне. Позвольте мне… только позвольте!