Мой бедный богатый мужчина

– Ну не я же! Сегодня обнаружил возле своего кабинета разъяренную толпу, желающую вздернуть тебя на рее. Какого черта ты нахамил ветерану войны? А уж мамаш великовозрастных сыновей злить – это вообще последнее дело. За минуту удовольствия будешь потом расплачиваться годами судебных разбирательств. Так, Лада, написала? Давай скорее!

– Давай как-нибудь сегодня хотя бы антибиотики начнем, – заныл Колдунов. – Может, где на отделении есть?

– Да вы что, Ян Александрович, ах, у дуба, ах, у ели? Кто позволит в свободном доступе такие дорогие препараты держать? Сказал, завтра с утра все будет. Другой начмед вас вообще бы послал сами знаете куда, сказал бы: лечите тем, что родина дает, не фиг на бомжей деньги переводить.

– Мы ценим, Илья Алексеевич.

– Вот и цените! Тем более я еще от главврача огребу по полной за эту бумажку. Колдунов, у меня курева – ноль! Угостишь?

Ян Александрович достал пачку, и Всадник молниеносным движением выхватил оттуда несколько штук. Одну сразу зажал в зубах, две заложил за уши, еще одну сунул в нагрудный карман.

– Все, спасибо, – процедил он сквозь зубы, чтобы сигарета не выпала. – Увидишь главврача, скажешь, что я тебе вставил кол от земли до неба за грубое обращение с больными. И вот еще что: тут проверки намечаются, поэтому денег у больных не проси. Знаю, – он поднял ладонь щитком, чтобы отразить бурю справедливого негодования, – ты редко берешь, но таких в первую очередь и ловят. Тренировки нет.

Всадник поставил размашистую подпись, еще раз напомнил Колдунову о необходимости соблюдать вежливость и умчался.

Ян Александрович тоже ушел, а Диана занялась бомжом – он выходил из наркоза. Несчастный ерзал в постели, двигал руками, а когда он чуть не выдернул себе капельницу, Диана уже открыла рот, чтобы прикрикнуть, но вдруг ей стало ужасно стыдно за собственное лицемерие. И, чтобы хоть немного оправдать свою двуличность, она заставила себя ласково улыбнуться, смочила бомжу губы, устроила голову поудобнее и проверила, не натянуты ли дренажные трубки.

Отойдя от больного, она заметила, что в дверях стоит незнакомый человек в белом халате и пристально наблюдает за ней. Присмотревшись, Диана узнала недавнего пациента, объект своих брачных интересов.

«Неужели он пришел ко мне?» Сердце екнуло – то ли в предвкушении счастья, то ли от страха, что надежды не оправдаются…

– Здравствуйте, – улыбнулся он. – А я к вам.

– Простите? – Диана сыграла удивление. По сценарию она не должна была его узнать, ведь бомж не мог ассоциироваться с этим ухоженным, пышущим здоровьем человеком.

– Вы меня не помните? – спросил мужчина, а Диана все пыталась сообразить, почему он в белом халате и кто пустил его в реанимацию.

«Как вовремя у меня проснулась совесть, – с усмешкой подумала она. – Вот редчайший случай, когда доброе дело оказалось немедленно вознаграждено. Он стоял в дверях и видел, как я ухаживаю за этим несчастным умирающим с почти материнской нежностью. Это мощно поднимает мой рейтинг. А с другой стороны… Захочет ли нормальный человек связываться с женщиной, которой приходится обслуживать таких вот больных?»

– Разрешите, я вымою руки. – Она направилась к раковине, где тщательно, как хирург перед операцией, намылила руки до локтя, каждый палец отдельно. Кроме демонстрации аккуратности, этот тайм-аут помог ей собраться с мыслями.

– Слушаю вас. – Диана доброжелательно улыбнулась и чуть-чуть, почти незаметно, развела руками. Этот жест на подсознательном уровне сигнализировал собеседнику, что она настроилась на его волну.

– Так что, не узнали? А если так? – Мужчина задрал голову и показал заживающую ранку под нижней челюстью.

– Вы? Но…

– Немножко ошиблись в диагнозе. Я не бомж, наоборот, ваш коллега.

– О?

Сколько часов было потрачено, чтобы научиться произносить это «О?» с чисто английской интонацией! Интонация должна была выражать следующее: «Я крайне удивлена, не ожидала подобного поворота событий, но вы имеете право жить, как считаете нужным, не мне вас судить, все равно вы можете рассчитывать на мое уважение». Но вообще-то Диана расстроилась. Коллега, значит, медработник, то есть не богатый человек. Пусть даже преуспевающий врач, но уж точно не олигарх. Хотя ботинки у него дорогие…

В реанимационный зал вошла Лада Николаевна и дружелюбно улыбнулась мужчине.

– Вы уже познакомились? – повернулась она к Диане. – Представляешь, Дианочка, мы с тобой, оказывается, лечили самого доктора Розенберга. И он, как ни странно, остался нами доволен. – Рука Лады Николаевны погладила карман халата, в котором угадывался сверток характерной прямоугольной формы. – Разумеется, до вашей клиники, Яков Михайлович, нам далеко, но мы старались. Надеюсь, если что, я смогу рассчитывать на небольшую скидку?

– Девушки, если бы я не считал, что любое изменение вашей внешности может только повредить вашей совершенной красоте, предложил бы вам весь пакет услуг бесплатно, – галантно расшаркался Яков Михайлович.