Мой бедный богатый мужчина

– Нет, что ты, – поспешно перебила Диана. – Я бы с удовольствием заботилась о твоих дочках, если бы они вернулись из Англии. И поверь, я бы справилась.

– Знаю, знаю, – улыбнулся Розенберг. – Но пока они вполне довольны жизнью, я летаю к ним не реже раза в месяц… Наверное, тебе обидно, что я тебя с собой не беру?

– Я все понимаю, – грустно улыбнулась она. – Те немногие часы, которые вам удается провести вместе, не стоит разбавлять присутствием посторонних.

Розенберг потянулся и протяжно зевнул, показав все свои великолепные зубы, частью природные, частью – продукт самых современных стоматологических технологий.

– Какая ты у меня умница все-таки… Но знаешь… Давай не будем пока думать над проблемами деторождения. Пусть пока будет процесс ради процесса, да, зайчик? А результат появится тем скорее, чем меньше ты станешь его хотеть. Это я тебе как врач говорю.

– А если результат не появится? – Диана нахмурилась, но тут же спохватилась и придала лицу доброжелательный вид.

– Тогда возьмем ребенка из детского дома. Я зарабатываю достаточно, лишний малыш не будет мне обузой. А тебе – да, тебе, конечно, нужны все эти пеленки, бутылочки со смесью, колясочки… Если в течение года у нас ничего не получится, усыновим кого-нибудь. Зато ты всегда сможешь думать, что в нашем бесплодии виноват я, а ты нормальная, полноценная женщина. – Розенберг вдруг расхохотался. – Только, зайчик, не проверяй этого на практике. Конечно, я не унижусь до всяких тестов, но, поверь, лучше тебе не ходить к соседу за ребеночком.

– Но как же мы возьмем ребенка? – растерялась Диана. – Мало ли кто из него вырастет. Очень много приемных детей становятся чуть ли не уголовниками.

– А знаешь почему? Потому что мы выбираем. Все хотим себе получше, а Бог этого не любит.

– Чего не любит?

– Когда человек себе получше ищет, чем у других. Наказывает он за такую гордыню. Вот ты на баб хотя бы посмотри. Сидит в ночном клубе лахудра лахудрой, а все мечтает, что ей мужик круче, чем у других, попадется. Грезит о красавце с толстым кошельком, а на самом деле ее трахают все кому не лень. А почему так?

Диана пожала плечами. Слава богу, она не шастала по ночным клубам в поисках мужа. Но все равно ей было очень стыдно.

– Почему она никак не выйдет замуж? – сам себя переспросил Розенберг. – Дело даже не в том, что ее переимела половина города, и не в том, что возраст уже у нее критический и выглядит она хуже других. Причина только одна – она вообразила, что лучше других, значит, и мужа достойна лучше других, ей нужен такой же сверхчеловек, как она сама. А брать-то надо не того, кто получше, а того, кого посылает тебе Бог. Своего, которого он для тебя сотворил и в мир послал, чтобы вы увиделись и соединились. А там уж бери его и делай с ним что хочешь – он твой! Вдохнови его, поддержи, сделай из него человека, и он никуда от тебя не денется. А упустила своего, отпихнула свою половинку – все! Сиди до старости с томным видом за стойкой, как одинокая галоша. Вторая потерялась, а ни к сапогу, ни к босоножке ты не подходишь. То же самое и у мужиков. Вот я женился когда, разве думал, что Ольга у меня не самая красивая да и хозяйка неважная? – Розенберг мечтательно улыбнулся. – Просто я знал, что она – моя женщина, предназначенная мне, и только мне, и пусть она в глазах всего мира какая угодно, для меня она самое лучшее творение Бога.

Он замолчал, и Диана не знала, чем заполнить паузу. Розенберг, кажется, и сам понял, что совершил бестактность, признаваясь второй жене в любви к первой.

Молча они выпили по бокалу вина, потом Диана достала сигареты. Открыли окно, облокотились на подоконник, закурили и синхронно выпустили дым. Вдалеке виднелись воды Финского залива, солнце уже высунуло из-за них краешек, бросив на морскую гладь молочно-розовую, как десна младенца, дорожку. Облака, нависшие над водой, тоже окрасились розовым… Чайки галдели, как ненормальные, им вторили какие-то мелкие птички, еще чуть-чуть, и в мире станет совсем светло.

«Скоро лето, – некстати подумала Диана, – а вообще-то нужно поспать хотя бы пару часов. День сегодня ответственный».

– Слушай, а как же мы с тобой? – неожиданно для себя спросила она у мужа. Тот взглянул на нее лукаво и ласково прижал Диану к себе.

– А мы с тобой… Тебе, молодой одинокой галошке, досталась старая потрепанная галоша из другой пары. Если поставить мне кое-где заплаты и натереть гуталином, мы, может, со стороны и сойдем за пару.

Чесноковская защита прошла успешно. Розенберг расцеловал новоиспеченного кандидата наук и его молодую жену, извинился, что не поедет на банкет, пробормотал что-то вроде «мне в Париж по делу срочно» и растворился без осадка.

Мила огорчилась, ведь на следующий день они с Чесноковым уезжали в Магадан, и ей хотелось побольше времени провести с Розенбергом. Но у нее было слишком много хлопот, чтобы грустить.

Всех накормить, напоить, развлечь, потом проводить, а самых дорогих гостей – Миллера с женой – оставить ночевать…