Мой бедный Йорик

– Я из милиции, – мужчина опустил вниз руку, словно собирался расстегнуть брюки, но рука его пошла выше, нащупала под джемпером нагрудный карман рубашки и показалась опять перед глазком уже с красным развернутым удостоверением. – Следователь…. ов. Откройте, пожалуйста.

– Как ваша фамилия? – проскрипела Аня. – Я не расслышала. Говорите громче и четче.

– Корнилов. Моя фамилия, бабушка, вам ничего не скажет.

– Почему? Может, я позвоню сейчас в ваш отдел, а мне ответят, что такого следователя у них нет?

Старушка у нее получилась очень бдительной. Аня заигралась. Надо было открывать следователю, к тому же понятно, по какому делу он пришел, но Ане стало мучительно стыдно за свое невзрослое поведение, и она тянула время. Убийство, следствие, а она откровенно валяет дурака. Жена убийцы, называется!..

– Звоните, звоните, – в голосе следователя Корнилова за металлической дверью проскользнули первые металлические нотки. – Я могу подсказать вам телефон следственного отдела.

– А вот этого не надо, – отозвалась бдительная бабуля. – Дадите мне подставной телефон, а там ваши сообщники все подтвердят. У самих телефонный справочник имеется. Вы из районного отдела или из местного отделения?.. А потом у вас фамилия не следовательская…

– А какая же?! – воскликнул следователь.

– Генерал был такой – Корнилов. Потом поэт Борис Корнилов, муж Ольги Берггольц. Между прочим, репрессирован и расстрелян. Фамилия у вас какая-то белогвардейская, антисоветская. Как вас с ней в органы-то взяли?

– Бабуля, я к вам по уголовному делу, а вы мне здесь лекции по истории и литературе читаете!

– А у вас еще и нервишки пошаливают. Какой же вы следователь? Еще и Корнилов. Берут теперь в органы кого попало, вот и развалили всю юстицию с юриспруденцией…

Бабка хоть и ворчала, но дверь все-таки постепенно, на третьем замке, открыла.

– А где бабуля? – следователь вытаращил глаза и задал вопрос из знаменитого гайдаевского фильма.

– Я за нее, – машинально ответила Аня.

– Ничего не понимаю, – сказал следователь, и это было уже из мультфильма.

Следователь был коротко пострижен, но борцовско-боксерский бобрик не делал его лицо ни суровым, ни страшным. Глаза у него были довольно выразительные, но смотрели не прямо. Вообще, он как-то все время поворачивался, как пристяжная лошадка. Казалось, что Корнилов был или стеснительным, или смешливым, а, может, и то, и другое сразу.

– Поступаете в театральный? – спросил следователь, когда Аня закрыла за ним дверь.

– Неужели я сыграла на уровне абитуриентки?

– Значит, дипломный спектакль?

– А как насчет заслуженной артистки республики?

– Да вы и для диплома еще слишком молоды, – Корнилов прервал серию из одних вопросов.

– Для таких комплиментов я еще действительно не созрела, – сказала Аня разочарованно. – Проходите, следователь Корнилов. Но не чувствуйте себя, как дома.

– Откуда такое негостеприимство по отношению к нашему брату?

– А с вами надо быть все время настороже. Поднимайтесь сюда, на антресоли. Мы здесь обычно принимаем гостей. Присаживайтесь. У нас в классе был такой рыжий хулиган. Все время больно щелкал по лбу или делал «сливку». Не знаете? Это когда двумя пальцами стискивают нос, и он становится синим, как слива. Или «саечка»… «Саечку» вы знаете. Так вот, все девчонки его знали хорошо, и как только он приближался, поднимали портфели или мешки с обувью для удара. Он тогда стал хитрить. Попросит задачку помочь сделать или что-нибудь по секрету захочет сказать, а сам – хвать за нос! Вот и следователи все такие, рыжие. Только один сразу за нос хватает, а другой поближе подлезет, поразговаривает, а потом как схватит за нос или за ухо…

– За ухо – это еще не беда, – усмехнулся Корнилов. – Вот в ухо – это уже серьезно… Кстати, а когда придет Анна Алексеевна?

Аня удивленно посмотрела на следователя.

– Что такое? – он правильно прочитал ее взгляд. – Неужели это вы? Вы не обидитесь, если я попрошу вас показать мне документики. Чтобы снять все вопросы, так сказать…

Он так по-милицейски произнес «документики», что Аню передернуло. Она спустилась в прихожую, как всегда, долго рылась в сумочке, прежде чем найти свою двуглаво-орловую паспортину. Немного подумав, вложила в него сторублевую бумажку и вернулась к гостю.

Корнилов взял паспорт. Полистал его, достал купюру двумя пальцами, как насекомое.

– А это что такое?

– Закладка. На какой странице я остановилась. Вы, наверное, недавно в милиции? Не знаете, что лицу при исполнении пустой документ не подают.

Корнилов засмеялся, довольно сильно постукивая себя по носу указательным пальцем.