Мой бедный Марат

Марат. Выше тройки не поднимался.

Лика. Оно и видно.

Марат. Значит, ни с кем не целовалась?

Лика. Ну, целовалась… один раз.

Марат (как-то опешил). А зачем?

Лика. Пришлось. (Помолчала.) Ошибка молодости.

Марат (погрустнел). Понятно.

Лика. Мама пишет, что мне надо эвакуироваться в Москву. Теперь, когда она узнает, что квартиры нашей нет и няня умерла… она наверняка что-нибудь придумает.

Марат (помолчал). Ну что ж, поезжай…

Лика. А ты… хочешь, чтобы я уехала?

Молчание.

Марат (писклявым голосом). О, не оставляй меня одного, Лидия Васильевна. Не уходи, пожалей наших маленьких детей…

Лика. Ты дурак…

Марат. Конечно. Ты даже не знаешь, какой я дурак. (Серьезно.) Я бы тебе сказал, но я не скажу.

Лика. Стемнело. Открой дверцу у печурки.

Марат. Тепло уйдет.

Лика. Я хочу. Сегодня мой день.

Марат приоткрыл дверцу печурки, комната озарилась дрожащим золотистым светом.

(Негромко.) Потанцуем?

Марат. Музыки нет.

Лика. И не надо. Мы сами… Медленный вальс – вот этот… (Запела тихонько.) Знаешь?

Марат. Да.

Напевая вальс, они медленно закружились по комнате. Очень далекая стрельба.

Лика. Марик…

Они остановились.

Это ужасно, столько горя вокруг – а мы…

Марат (тихо). Мы не виноваты.

Снова закружились медленно по комнате. Затем голоса их замолкли. Они остановились и долго молчат, обнявшись.

Лика (задыхаясь от волнения). Марик… Марик…

И Марат поцеловал ее.

Боже мой… Что же теперь будет?

Марат (тихо). Я бы тебе сказал… (Шепотом.) Но я не скажу.

Лика (улыбнулась, счастливая). Милый… бедный Марат.

Открылась дверь, в комнату, пошатываясь, вошел Леонидик. Ничего не видя, он сделал шаг к огню и тяжело повалился на пол. Лика и Марат молча бросились к нему.

Леонидик (бессвязно). Растопочка… Хорошая растопочка… 

21 АПРЕЛЯ

Прошла неделя. В комнате появился самодельный топчан, на нем они и устроили Леонидика. Еще один день апреля шел к концу – за окном закат.

Лика (на пороге). Он спит?

Марат (он сидел возле Леонидика). Ага. Чего ты так поздно?

Лика. В отряде задержали. Ты покормил его?

Марат. Сразу, как вернулся, подогрел кашу. Он какой-то смурной – страшно боится больницы. А почему – неизвестно. Какой-то он чудак.

Лика. Чудак?

Марат. Ну да, любопытный тип. Обидно, правда, что он съел всю твою посылку, но, с другой стороны, он выздоравливает.

Лика. Я ведь сначала была убеждена, что у него воспаление легких. Теперь ясно, что это была простуда – воспаления он бы не вынес.

Марат. Да, его было здорово жалко. Я ведь насмотрелся, как люди умирают. А этот был какой-то симпатичный.

Лика. Все дело в том, что он ни на кого не похож. Все люди на кого-нибудь похожи. А этот ни на кого.

Марат. А я на кого похож?

Лика (подумала). Ты похож на всех сразу.

Марат. Ай да я.

Лика. Нет, все-таки я не зря докторская дочка – за неделю вылечила его. Ты, правда, мне замечательно помогал.

Марат. А я вообще замечательная личность. Похож на всех сразу. Не так-то просто.

Лика. А интересно, почему его так смешно зовут – Леонидик.

Леонидик (открыл глаза). Он и сам иногда думает – почему?

Лика. Ты не спал?

Леонидик. Действительно забавно – Леонидик. (Усмехнулся.) Мамы способны на все. (Помолчал.) Твоя мать жива, Марат?

Марат. Нет. (Улыбнулся.) А я и не видел ее никогда.

Лика. Просто ужасно, как ты говоришь.

Леонидик. Почему? Марат мужчина и любит отца.

Лика. Вы какие-то сумасшедшие оба.

Леонидик. Мы не сумасшедшие. Мы просто всего нагляделись. Всего.

Марат. Слушай… ты успокойся. Тебе еще вредно приходить в отчаяние.