Мой белокурый ангел (СИ)

Но на редкость сегодня, просторный холл, больше напоминающий столовую, наполняла безмолвная тишина. Длинные деревянные столы пустовали, а сливочное пиво нежилось в дубовых бочках. Только лишь за барной стойкой можно было уловить ловкие движения пепельноволосой девушки, которая с особым упорством протирала гранённые бокалы. Напротив неё совсем неподвижно восседала белокурая красавица, глаза которой были устремлены в пол, а руки нервно теребили края серебристого сарафана.

По прерывисто вздымающейся груди и тяжелому дыханию, можно было сказать, что девушка нешуточно переживает. Весь её вид был встревожен и озадачен, казалось ещё секунда и ногти разорвут помятую ткань. Пепельноволосая с нескрываемым волнением оглядывала юную девушку, а её губы иной раз приоткрывались, дабы произнести утешающие слова. Но что-то неведомое заставляло смолчать и продолжить работу.

Такая тревога была ясна и понятна — сегодня очередная битва с армией Арболеса. В таких сражениях обе стороны всегда несли потери и если, противная сторона не страшилась смерти товарищей, то для «Хвоста Феи» — это было сравнимо с оглушающим ударом, лишавшим члена семьи. Каждая такая потеря вызывала адскую боль и крик души, словно часть тебя растворялась, оставляя за собой пустоту.

— Почему я вынуждена сидеть сложа руки, пока мои близкие бьются на смерть? — тишину нарушил тихий голосок белокурой, которая наконец подняла голову, устремив зелёные очи на собеседницу.

Конечно, ответ на заданный вопрос девушка знала, но всё же не могла смолчать. Хотелось незамедлительно поговорить с кем-нибудь, отойти от дурных мыслей и глядишь время пойдёт быстрее, нежели томиться в бесконечно долгих минутах.

Необычные зелёные глаза рассматривали пепельноволосую, которая замерла с очередным бокалом в руке и не спешила отвечать. Миражанна Штраусс была одной из тех, кто прежде думал, перед тем как ответить. Ведь взвешивать уместность сказанного было крайне необходимо, учитывая теперешнее состояние зеленоглазой.

— Потому что о тебе не должны узнать войны Арболеса. Только ты способна привести нас к победе и лишь благодаря твоим усилиям мы живы, а город не захвачен. Мавис, ты не меньше других сражаешься и рискуешь жизнью! Просто ещё не время показать твои силы на поле боя, Император не должен прознать о твоей силе, иначе добром война не кончится! Ведь все великие перешли на его сторону или пали от рук омерзительных Спригган. Ты единственная, кто ещё может побороться! — девичьи руки сжали бокал с такой силой, что не выдержав напора, хрусталь разлетелся на сотни осколков, со звоном касаясь мраморного пола.

Белокурая немного опешила от действия подруги, но ничуть не смутилась. Мира говорила сущую правду, которую девушка и сама прекрасно знала. Сила, ставила её в затруднительно положение. С одной стороны девушка могла с легкостью участвовать в битвах и сокрушать тёмных магов, но с другой — гильдия лишилась бы преимущества и в случае использования запрещённой магии своего лидера тоже. К тому же Мавис Вермилион помимо статуса Первого мастера и основателя гильдии была Сердцем Феи, обладала чудесным волшебством бесконечной Магический Силы, которая происходила от непрекращающегося Магического источника в её теле. Таковым девушка была награждена с рождения и сие могущество было безупречно.

Вермилион единственная в Фиоре, кто обладал подобным и прознай о такой совершенной силе, Император Арболеса без раздумий бы захотел присвоить магию девушки себе. Потому-то и требовалось скрывать истинную сущность красавицы, прятать её за кирпичными стенами «Хвоста Феи», как совершенное оружие против тьмы; как ту, что однажды схлестнётся с Императором и сумеет одолеть его.

— Знаю, Мира, но в данное время я вынуждена лишь копить Магические силы, прежде чем побороться за наше счастье. Сейчас их недостаточно чтобы одолеть Арболес, но хватило бы на помощь ребятам в битве!

— Мавис, среди них Нацу, Гажил, Эльза, Лексус и другие сильные волшебники. Они обязательно выстоят и не проиграют! — Штраусс утешительно улыбнулась, пытаясь как-то успокоить основательницу, хоть и осознавая, что словами делу не поможешь.

Любой бы на месте Вермилион чувствовал некую вину за неспособность помочь, а помимо этого Мавис одолевали и чувства ответственности за свою названную семью.

— Просто хочу, чтобы они все вернулись живыми и здоровыми! Знаю, что придет время и мы обязательно победим, но пока оно не настало, не хочу больше никого терять! — белокурая вновь опустила зелёные глаза и продолжила теребить платье. Её не покидало чувство непомерной тревоги, которое с каждым мгновением становилось сильней.

— Я тоже переживаю за брата, — теперь горечь отразилась на бледном лице Миры, — он, всё что у меня осталось, и каждый раз, как Эльфман уходит на очередное сражение, я забываю, как дышать. Единственное, что не позволяет опустить руки и податься печали — это вера и надежда в победу. Мы не должны отчаиваться, потому как оно делает нас слабыми, пробивает брешь в нашей магии и даёт шанс тьме победить!