Мои Белые Боги

Она очнулась от раздумий, только спустившись вниз. Здесь было оживленно. На расчищенной, ровной площади из темно-зеленого камня на мечах тренировались люди, в основном мужчины, но были и женщины. Они стояли друг напротив друга и по команде «удар» наносили удар сверху, слышалась команда «удар» и другой участник пары отражал удар сверху. Было заметно, что это занятие для них не то чтобы в новинку, но начали осваивать холодное оружие они не так давно, поэтому идет отработка простейших ударов и привыкание к мечу. Одеты они были плохо, помимо бангки здесь были людей другого вида. Саша не знала, как правильно назвать: народ, народность, племя. Эти другие люди выглядели более привычно. Разные люди, без характерных ярких признаков бангки. Она бы сказала: европеоидная раса со светлым и темным цветом волос, с серыми, зелеными, светло-карими глазами и что сразу бросалась в глазах – почти все не здоровы. У кого заметно искривлен позвоночник, пара мужчин имела заметный горб, имелись изъяны на конечностях – будто часть мышц была удалена и потом рана каким-то чудом заросла, не сделав из них беспомощных инвалидов. Деформация ног, неудачно сросшиеся переломы, шрамы, отрезанные носы, отсутствие одного глаза, отсутствие одного или нескольких пальцев. Отсутствие в этом мире стоматологов тоже заметно бросалось в глаза. Эти люди росли в ужасных условиях, получали недостаточное количество пищи или пищи плохого качества, весьма сомнительна медицинская помощь. Саша помнила, как банкги лечили воспалившийся глаз мужчине прикладыванием водорослей. Она настояла на промывании глаза и хотела вовсе убрать водоросли, но потом подумала, что там могут содержать противоспалительные вещества, вроде как в ромашке. Она промыла водоросли, слегка облила кипятком и выжала экстракт. Нельзя совсем сбрасывать со счетов местную медицину. Как умеют, так и лечатся. Мужчина поправился, глаз зажил. Ее назвали лекарем, будто чувствуя более глубокие познания Саши, они легко бы передали ей всех больных.

«Удар», «Удар!», «Удар», – неслось над площадью и когда они проходили мимо, то Саша обратила внимание на кузницу. Да не на одну. Принцип обработки металлов ей не знаком и всё же общее представление об этом устаревшем цехе обработки металлов в целом соответствовал ее представлениям. Ковали только оружие, мечи, ножи, топоры, нечто, напоминающее секиру. Потом на длинной каменной скамье сидели люди, чьи увечья не позволили им принять участие в тренировках. Скорбная картина чужой немощи. Их было очень много, изувеченных, без ног, а кто-то совсем без рук, а то и полностью слепые, с отрезанными ушами, губами и носами.

Саша была потрясена настолько, что не осмелилась задавать вопросы. Пройдя не меньше километра, они прошли мимо открытой кухни. Здесь женщины и мужчины с увечьями, которые не могли взять оружие, но еще что-то могли делать руками, разделывали уже знакомых червяков, мыли коренья, резали большие листья по виду напоминавших лопухи. Один из вестников прихватил из корзины большую коричневую шишку, в отдельной корзине лежали и белые шишки. Вестник предложил Саше коричневую и, показывая, что нужно делать, содрал несколько чешуек. Она не успела позавтракать и уже хотелось перекусить, поэтому приняла предложенное угощение, на ходу содрала все чешуйки, поискала взглядом мусорку и не найдя бросила их где пришлось, почувствовав себя неряхой. Внутри была светло-молочная мякоть, на вкус сладковатая. После всех испробованных блюд этого мира это лакомство ей очень понравилось, что-то среднее между ананасом и личи. Липкий, сочный сок остался на губах, вытирая рукой рот, она благодарно посмотрела на вестника. Он сделал такое лицо, вроде как оно и понятно, что вкусно. Ерунду бы не предложил.

Из широкой арки на первом уровне укрепления появились другие вестники. Быстрым, отчеканенным шагом они двинулись навстречу. Среди них Саша заметила того, рыжеватого, что первый раз приходил с Грисом. Теперь наглядевшись она смогла бы узнать их, встретив снова, а тогда, при первой встрече была в таком состоянии, что лица толком и не запомнила. У Гриса яркая внешность, выдающийся нос с горбинкой, ямочка на волевом подбородке, крепкий, широкий лоб мыслителя и полную картину бы добавили глаза с прищуром, но глаза как-то выбивались – взгляд у него мягкий, снисходительный, а морщинки вокруг глаз выдают любителя посмеяться. Такая внешность редко разбавляется кровью матерей, и сыновья обычно являются копией отца. Да простят боги, он походил на Тимоти Далтона в молодости.

Аорон – тот самый вестник с рыжиной в волосах имел простое лицо, круглое, с аккуратно выверенным носом и множеством рыжих веснушек. Да простят боги, чисто славянское лицо. Только взгляд у него опять же выбивался – резкий, колкий, озлобленный, будто загнанный в смертельную ловушку, как у менеджера, провалившего план продаж за год. Странным образом при таком взгляде Аорон не производил отталкивающее впечатление. Взвинченный серьезными проблемами по натуре своей лидер и организатор, умный мужчина и тонкий стратег.