Мой беспощадный лорд

– Сиди здесь. – Дженни не позволила Сесилии встать с массивного, обитого бархатом кресла. – Не вставай, если только тебя к этому не вынудят. Это твой трон. Твое место силы. Кроме того, ты высокая, как фонарный столб, и уже только из‑за этого тебя можно будет узнать. – Она достала из ящика стола кружевную маску и надела ее на девушку, завязав сзади шелковой лентой. – Пошевели мозгами, дорогая, и постарайся от него избавиться. Это все, что от тебя требуется в настоящий момент.

Пожав плечами, Сесилия решила, что не стоило именно сейчас сообщать Дженни, что в опасные моменты ее мозги имели обыкновение отключаться.

– Я даю вам тридцать секунд, чтобы открыть дверь, иначе я ее выломаю, – послышался глубокий низкий голос. – Ничто не доставит мне большего удовольствия.

Что‑то в этом львином рыке показалось Сесилии знакомым, так же как пробежавшие по спине мурашки. Этот голос обитал в тайном жилище, расположенном глубже, чем адская кузница.

В том месте, холодном, полном темных пещер и мрачных теней, могло находиться только то существо, единственным смыслом существования которого было наказание виновных.

Дженни поспешно открыла окно и высунула голову.

– Не трогайте дверь, я сейчас спущусь и открою ее.

– Тридцать секунд! – проревел шотландец.

Дженни засуетилась и разгладила ладонями платье. Ее руки заметно дрожали.

– Я почти забыла, какой он огромный, – прошептала она. – По‑моему, он в состоянии одной рукой сорвать с петель железные ворота.

Лишив своим замечанием Сесилию последних остатков самообладания, Дженни сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки, и выбежала из кабинета, не позволив злосчастной наследнице задать ни одного вопроса из тех тысяч, которые уже успели накопиться.

А Сесилию ледяными щупальцами охватил страх, даже не страх, а животный ужас. Ей был известен только один шотландец с громовым голосом и гигантским телом. Но он вроде бы не служил в Скотленд‑Ярде… А значит, не мог покинуть кресло судьи высокого суда, чтобы взломать дверь обычного, впрочем не очень‑то обычного, игорного дома.

Или мог?

Сесилию вдруг охватила паника. И ей ужасно захотелось сорвать с себя нелепое одеяние и сбежать.

Но она вжалась в кресло, пододвинула его поближе к столу и поплотнее закуталась в плащ. День был жарким и влажным, и под ее весьма объемным париком голова сильно вспотела. Струйка пота медленно стекала по затылку за воротник. Опустив глаза, Сесилия продолжила читать письмо: ей надо было хоть чем‑то себя занять. Что толку сидеть и дрожать в ожидании прихода кого‑то неведомого и очень страшного?

«…Жаль, что мы никогда не встречались, дорогая. Все эти годы твои письма к Дженни были для меня радостью и утешением. Я давала тебе все, что могла, не раскрывая опасных секретов. Теперь тебе предстоит решить, что с ними делать. Школа, расположенная под игорным домом, – все для меня и для женщин, здесь обитающих. Я знаю, что у тебя доброе сердце. Но мы с тобой одной крови, а значит, в тебе должна быть и стальная твердость. Боюсь, она тебе очень скоро понадобится, о чем я сожалею.

Я рада, что у нас с тобой есть общие черты, одна из которых – увлеченность цифрами, шифрами и формулами. Хранимые мной секреты я не могла доверить никому, даже Женевьеве. Я их все записала в книге, в которой ты также найдешь необходимые свидетельства. Зашифрованные записи находятся в тайнике под верхним ящиком стола, за которым ты сидишь. Открой ящик и набери код на дне. Используй шифр Поллукс, чтобы узнать комбинацию – название твоей любимой поэмы.

Той самой, которая тронула твое сердце, когда тебе было шестнадцать…»

– «Энеида», – прошептала Сесилия.

«…Ключ к шифру, моя девочка, – цвет, с которым связаны мы обе.

Удачи тебе, сердце мое, и прощай».