Мой бесстрашный герцог

Кухарка окинула Марка враждебным взглядом и отошла от экипажа. Лакеи подняли ступеньки и закрыли дверцу. Марк дважды стукнул по потолку экипажа, давая знать кучеру, что можно ехать. Экипаж медленно покатил по подъездной аллее к дороге.

– Полагаю, ты сообщила графу о своем отъезде? – спросил Марк, не удержавшись.

– Сегодня утром я отправила ему записку, – ответила Николь, глядя в окно.

Марк внимательно наблюдал за женой из-под полуопущенных век. Ее тело чуть покачивалось в такт движению экипажа, поза казалась напряженной, а ноздри слегка раздувались. Было очевидно, что Николь злилась. Конечно же, из-за того, что ей пришлось принять его условие. «Ну и прекрасно», – подумал он. Любовные игры с разгневанной супругой станут истинным удовольствием. Хотя… Может, он был слишком настойчивым и потребовал слишком многого? Время покажет. Он подумает об этом позже, а пока… Пока что он мог праздновать победу, ведь ему удалось добиться своего. При мысли об этом его губы тронула улыбка.

– Как дела у твоих близких? – спросила Николь, все еще глядя в окно.

– Если ты имеешь в виду семью моего отца, то там все в порядке. Я был в Риме меньше года назад.

– А семья твоей матери? – Николь открыла ридикюль и принялась рыться в нем. На мужа она так и не взглянула.

– Насколько я слышал, там тоже все в порядке. Более или менее. Мой кузен Джон недавно объявил о помолвке. Во всяком случае, так писали в газетах.

– Ты узнаешь о делах своей семьи из газет? – Жена наконец взглянула на него.

– Это тебя удивляет? – Марк усмехнулся.

– В общем – нет. – Николь оставила в покое ридикюль и начала расстегивать перчатки, готовясь к долгому путешествию. – Кто же юная счастливица?

– Невеста Джона? – уточнил Марк. – А счастливица она потому, что когда-нибудь станет герцогиней? – Он продолжал украдкой наблюдать за женой.

Неторопливо стягивая с пальчиков перчатки, та ответила:

– Нет, я имела в виду не это. – Ее голос был резким. – Она счастливица, потому что твой кузен хороший человек.

– Да-да, разумеется, ты имела в виду именно это, – с усмешкой отозвался Марк. – Я и забыл, что ты его знаешь. – Он нахмурился и устремил взгляд в окно.

По-прежнему занимаясь своими перчатками, Николь продолжала:

– А как твой дядя?

– Не слишком хорошо. У него какая-то болезнь легких. Доктора не питают больших надежд.

– Об этом тоже писали в газетах? – В голосе жены прозвучало удивление.

– Нет. Но я слежу за его здоровьем.

– У тебя там шпион?

Марк снова усмехнулся.

– Да, что-то вроде этого.

Марк не собирался в этом признаваться, но он вовсе не был безразличен к семье своей матери. Согласно его источникам дядя находился на смертном одре. Марк намеревался в ближайшем будущем навестить его, чтобы попрощаться. Он считал своим долгом это сделать. Но Николь не должна была об этом знать. Он и ее все эти годы не упускал из виду. Всякий раз, когда кто-то из коллег отправлялся во Францию, Марк получал подробный отчет о ее жизни. Правда, никто из коллег ни разу не упомянул о графе. И о сиротском приюте. «Надо будет с ними поговорить», – подумал он.

– Мне очень жаль, что здоровье твоего дяди ухудшилось, – сказала Николь. Она наконец сняла вторую перчатку, аккуратно расправила обе и положила рядом с собой на сиденье.

– Спасибо, – буркнул Марк.

– Он так и не признал тебя публично? – Еще один укол.

– Насколько мне известно – нет, – ответил Марк, стараясь изобразить безразличие.

Николь покачала головой и вздохнула.

– Никогда не могла понять, почему ты не рассказал своим начальникам в министерстве внутренних дел о семье. Хотя… Они ведь все шпионы и, наверное, уже сами все выяснили.

Марк снял шляпу и бросил на сиденье рядом с собой.

– Некоторые знают. Самые проницательные.

– Правда?

– Да. И они также знают, что я не имею ничего общего с этой семьей.

– А другие? – Николь не отставала.

Он пожал плечами.

– Другие не шпионы, а политики, поэтому интересуются только собой. Они даже представить себе не могут, что можно быть родственником такого человека, как мой дядя, и не пользоваться этим. Так что утаить от них правду несложно.

Николь, похоже, была искренне удивлена.

– И ты хочешь стать одним из них?

– Да, я хочу заниматься политикой, но по другим причинам. Я хочу многое изменить, – со злостью в голосе проговорил Марк – и сам себе удивился. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

Поигрывая пуговицами накидки, Николь с любопытством взглянула на мужа.

– И, несмотря на это, ты отказываешься воспользоваться связями ради карьеры? Ты предпочел разыскать меня во Франции и вернуть в Англию, хотя мог бы публично объявить, что являешься внуком герцога?

– Если я воспользуюсь родством с дедом и дядей, то стану не лучше, чем они все, – проворчал Марк и уставился в окно, обдумывая слова жены.

Что ж, Николь знала, как вывести его из себя… И она одна из немногих, кому это удавалось. Однажды среди ночи, после страстных объятий, когда они лежали в постели обнаженные, Марк сказал ей, что не желает иметь ничего общего со своими английскими родственниками.