Мой безумный Враг (СИ)

Слава выдохнул и осторожно вошел в комнату. Было тихо, звуки доносились лишь из распахнутой настежь балконной двери. В первое мгновение мужчина подумал, что опоздал. И Полина уже спустилась к гостям.

Но нет... Дверь в смежную комнату распахнулась и на пороге появилась девушка, прижимая к груди одежду.

– Какого хрена ты здесь потерял?! – прошипела Поля.

Слава понял, что допустил тактическую ошибку. Он не смотрел малышке в глаза, все его внимание сосредоточилось на длинных ножках, покатом плече и изящных ладонях.

Поля была раздета. Вернее, бретельки белья были видны, но самого платья на Полине не было. Да, вон лежит ее прежний наряд, с пятном. Должно быть, за это время Поля испачкала платье, потому и решила переодеться. И новый вечерний наряд девушка держала, прижимая к груди.

Зря, конечно, зря Слава не послушал совета друга. Потому что сейчас, оказавшись с полураздетой малышкой, Барновский ощутил волну неконтролируемого безумия. И злости. И агрессии. И адского желания обладать Линой. Сейчас. В эту секунду.

– Нет! – качнула она головой и шагнула назад. Но дверь была закрыта, потому Поля прижалась к ней спиной. И вновь тряхнула головой. – Нет, не подходи!

Но Слава уже был рядом.

Его затянул в капкан дурманящий аромат этой девочки. Пленили ее глаза, приоткрытые губы, бархат кожи.

Своими ладонями он накрыл ее плечи, скользнул выше, фиксируя изящную шейку, заставляя запрокинуть голову и смотреть на него.

– Не трогай..., – выдохнула Поля, а он ощутил ее горячее сбивчивое дыхание, – ты ведь пьян, Слава! Не трогай меня...

Барновский определенно сошел с ума. Попробовав раз ее сладкое дыхание, ее удивительный вкус, не смог остановиться.

Накрыл ртом нежные губы, раздвинул их языком. Да, девочка моя, вот та-а-ак...

Полина выронила платье. Слава почувствовал, как ткань скользит между их телами. Исчезла последняя преграда. В голове у мужчины мелькнула последняя здравая мысль: если уж он умудрился рассмотреть Полину через окно, то и любой другой гость может это сделать.

А времени, чтобы задвинуть шторы, нет. Значит...

Слава провернул ручку той двери, в которую спиной упиралась Полина. Подхватил девчонку за бедра, приподнял.

Поля зашипела, попыталась его укусить. Слава лишь крепче прижал малышку к себе, заставляя ощутить ту катастрофу, что происходила, в полной мере.

Негромкий щелчок подсказал Славе, что теперь их никто не увидит, даже если вломится в спальню. А отведенные Белым десять минут стремительно утекали.

Требовательные пальцы нырнули с длинные локоны. Рот жадно пил каждый вдох малышки, насколько хватило дыхания.

Безумие. Чистейшее сумасшествие. Но Слава ничего не собирался менять. Он находился именно там, где хотел оказаться больше всего на свете.

Здесь. Сейчас. Рядом с этой удивительной женщиной. Глубоко в ней.

– Ненавижу тебя!

Он услышал ее всхлип через дымку вожделения и страсти. С трудом открыл глаза. Поля сверлила его яростным взором невероятно красивых глаз.

Помада стерлась его жадным ртом. Губы припухли. Глаза яростно блестят. А девичьи руки на его плече и в волосах на затылке.

Поля не отталкивала его, вовсе нет. Он это только сейчас осознал. А говорить можно что угодно.

Слава потянулся к ней, придавил к зеркальной поверхности. Должно быть, здесь гардеробная комната Поли. Ровный ряд вешалок и полочек с одеждой и украшениями подтвердили его мысли.

Потом, все потом. Десять минут вот-вот закончатся.

Мужчина подтянул Полину выше, заставил обхватить свои бедра длинными ножками.

Чулки? Твою ж за ногу!

У Славы руки тряслись, когда он прижал их к упругим ягодицам, идеальным для его ладоней.

Ртом заскользил по изогнутой шее, слизывал, упивался дивным вкусом тонкой кожи и духов. И рукой нырнул под кружево трусиков.

Пальцы коснулись влаги. Поленька вскрикнула и вновь попыталась оттолкнуть его от себя.

– Ты ведь хочешь меня, Поля, – с трудом произнес Слава, а голос срывался.

– Ненавижу тебя! – на выдохе, в его висок.

Но этого Барновскому оказалось достаточно. Он уже знал ответ, видел его, читал по той дрожи, что пронзила тело его девочки.

***

Пальцы нырнули глубже, раздвигая влажные лепестки.

И вновь жадный рот накрыл нежные натертые губы в неистовом поцелуе. Двигая в такт языку пальцами, Слава все еще пытался держать себя в руках.

Как же он сходит с ума по ней... Как же скучал каждую чертову минуту! А сейчас ему всего мало. Ее стонов мало. Мало того, как она изгибается в его руках. Как царапает его затылок. Как плотно обхватывает собой его пальцы.

Какая же она горячая... Какая отзывчивая... Какая яркая, точно вспышка...

У него мозги перестали работать окончательно. Он ведь сотни тысяч раз прокручивал в голове каждую минуту близости. И даже той, которая между ними еще не случилась.

Он хотел ее, как ничего не хотел в этом чертовом мире.

Он и сам не понял, как оказался перед ней на коленях. Он же никогда и не перед кем... А тут...

Черт раздери, какая же она сладкая! Какая ароматная! Бьет прямо в голову. Хотя, у Славы там сейчас пусто до звона.

Рывком Барновский стянул тонкие трусики, и острую коленку устроил на своем плече.