Мой благоверный

Когда они с Эдвином, после нескольких падений вдвоем обратно в колодец и в бездну отчаяния- уже одной Шарлотты, оказались на поверхности, девушка, упав к нему на грудь, заплакала от счастья. Дыхание его было хоть и слабым, но ровным! Он жив! Они выбрались из колодца!

Но тут Фред, неловко переминаясь с ноги на ногу, поднял повыше лампу, что раньше была у Мегги, освещавший ему путь:

— Шар, по-моему, у него кровь…

Шарлотта, привстав, увидела в тусклом свете старенькой закопченной лампы, что из головы графа льется кровь. Страсти Господни! За что ей это?!

Спустя некоторое время совершенно вымотанная Шарлотта лежала на кровати, уставившись в стену. Она успокоила и напоила теплым молоком с печеньем детей, по ее вине столько сегодня насмотревшихся и переживших. Отправив их спать, она сама уложила графа на большую кровать, предварительно застелив ту старым покрывалом. Мужчина лишь слабо застонал, в ответ на ее попытки раздеть его (Шарлотта со злостью подумала, что в сознании он не противился бы подобному), но она была должна это сделать- граф вымок до нитки. Он мог подхватить воспаление лёгких, все же отправив себя на небеса, а ее- прямиком на эшафот.

Подавив смущение, Шарлотта сперва обтерла его теплой водой, затем — вытерла насухо. Перебинтовав ему голову и переложив его на чистую постель, она укрыла мужчину одеялом. Обессилевшая и уставшая, она еле-елевытерлась и переоделась в сухое.

Сейчас Эдвин не выглядел таким опасным и суровым, каким был вечером, когда словно проявилась его истинная сущность. Шарлотте стало казаться, что все мужчины таковы, за редким, в виде Преподобного или старого добряка- лавочника Седди, порой в ущерб себе раздававшего еду самым бедным семьям в долг, но изредка " терявшего" записи самых бедных семей в толстой долговой тетради, объявляя, что долги списаны, раз найти их не представляетчя возможным.

Надменно- ироничное выражение, что являлось постоянным на лице графа, когда он был в сознании, покинуло его. Его лицо казалось трогательно юным. Резкие черты его смягчились. Шарлотта почувствовала, как ее пальцы зачесались от желания погладить его, обвить ладонями. Между ними не было преград, кроме тонкой ткани сорочки, в которую была одета девушка- когда стоял вопрос жизни и смерти, то щепетильность отступала на второй план. Сейчас нужно было согреть его, раскаленные кирпичи, обернутые двумя слоями покрывала, что девушка положила ему в ноги, не помогали. Тяжело дыша, мужчина дрожал, его кожа иногда покрывалась пупырышками, стоило девушке лишь пошевелиться, тем самым обдавая его слабым потоком воздуха.

Шарлотта, глубоко вздохнув, приняла самое странное и, в то же время, самое правильное в жизни решение- она стянула с себя сорочку, всем телом прижавшись к мужчине, обняв его крепко сбитый торс своими руками. И тут же ее будто пронзило стрелой ощущение правильности происходящего. Будто она наконец-то нашла свое место- рядом с этим большим и сильным мужчиной. От графа слабо веяло вином- девушка поморщилась. Будь он её (ну а почему бы и не помечтать, ведь это- гораздо лучше, чем думать о плохом, каждую минуту вслушиваясь в его дыхание) мужем, уж она бы нашла, чем занять его, кроме вина…

Будто откликнувшись на ее мысли, его детородный орган вдруг стал увеличиваться в размерах- девушка неловко задела его бедром, когда обнимала графа. Обещая самой себе лишь посмотреть, она приподняла покрывало, силясь рассмотреть в свете лампы хоть что-то, но тут же граф слабо застонал, почувствовав холод. И она спешно вернула покрывало на место.

Засыпала Шарлотта не в старом домишке, а посреди богато украшенной спальни, на резной кровати с шелковым балдахином, а рядом с ней лежал ее любимый супруг, Эдвин…

Глава 19

Эдвин находился в беспамятстве ещё почти пять дней. Пять долгих дней. Шарлотта, раздираемая противоречиями, то вскакивала, припустив к дверям- ему срочно нужен был доктор! То, уже у самого порога, который прикрыв заново прибитую плотником дверь, останавливалась, понимая, что тем самым сломает три жизни- свою и детей. Станет известно, что граф находится у нее дома, и им с детям больше не будет места здесь и в округе, а денег, чтобы обосноваться на новом месте, даже с продажей дома, у них будет недостаточно.

Вот если бы она не струсила, обратившись в первый день к врачу или послав за слугами графа…Это можно было бы как-то объяснить…А сейчас. Сейчас, возможно, его ищут…От таких мыслей становилось ещё страшнее.