Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу

На следующее утро я проснулась, и меня вырвало. А еще что-то защипало, когда я писала, но я решила, что это последствия того, что он грубо в меня входил. В течение дня у меня поднялась температура, и к вечеру начались галлюцинации. Когда мама обнаружила меня на полу в ванной, меня рвало от боли.

– Кажется, мне надо в больницу, – с трудом проговорила я.

Ошиблась ли я, доверившись Ханне? Определенно. Заслужила ли я насилие? Нет. Мне потребовалось немало времени, чтобы признать, что меня именно изнасиловали, и я долго пыталась убедить себя, что я «позволила» ему сделать это со мной.

У меня не хватило духу рассказать ей, что произошло на самом деле, поэтому я сказала, что занялась сексом с одним парнем, который мне нравился, и что-то, похоже, от него подцепила. Это явно было не то, что она хотела услышать от своей дочери, но мы посадили Райли в детское кресло, и она повезла меня в местную больницу.

Через несколько часов я с ужасом узнала, что у меня целых три венерических заболевания – гонорея, хламидиоз и трихомониаз. К счастью, все три поддавались медикаментозному лечению, и от всех я вскоре избавилась, но оправлялась я еще долго. Теперь я понимала, почему многие женщины никому не рассказывают, что их изнасиловали. Раньше мне казалось, что изнасилование – это что-то страшное, неожиданное и жесткое; воображение рисовало картину, в которой женщину затаскивают в темный переулок, или что-то в этом духе. Такой ситуации легче всего сопереживать, но теперь я понимала, что в этом вопросе остается слишком много серых пятен.

Ошиблась ли я, доверившись Ханне? Определенно. Заслужила ли я насилие? Нет. Мне потребовалось немало времени, чтобы признать, что меня именно изнасиловали, и я долго пыталась убедить себя, что я «позволила» ему сделать это со мной.

Жизненный совет

Тесс Холлидей #209:

Что бы вы ни надевали, как бы себя ни вели и в какую бы ситуацию ни попали, в изнасиловании всегда виноват насильник.

К сожалению, мое изнасилование долгое время оставалось моим грязным секретом. Потом я поняла, что в этом нет моей вины и нет повода для стыда. Я напрямую не отказывала своему насильнику, но совершенно точно не давала ему согласия. Я позволила ему воспользоваться мной, потому что боялась того, что произойдет, если я попытаюсь ему отказать. Жаль, что мне тогда не хватило смелости сказать правду и заручиться поддержкой. Этот случай нанес мне серьезную душевную травму.

С тех пор как меня изнасиловали, прошло более 10 лет, но это событие по-прежнему, пусть нечасто, влияет на мою жизнь. Не держите такое в себе, обсуждение произошедшего действительно помогает. Я больше не стесняюсь и не смущаюсь. Я знаю, что была ни в чем не виновата…

По данным сайта RAINN.org, одна из шести женщин в США подвергались сексуальному насилию. Свыше пятидесяти трех миллионов женщин. У меня волосы встают дыбом от этой цифры, мне страшно за будущие поколения, особенно когда известные публичные люди, замешанные в изнасиловании, выходят сухими из воды. Я говорила с Райли о консенсуальном согласии. Он понимает, что стоит держать свои руки при себе и не прикасаться к людям без их согласия. Боуи тоже потихоньку изучает эту тему. Когда они начнут интересоваться девочками (или мальчиками, или всеми, или никем – это уже их личное дело), мы будем знать, что они понимают, что всегда должно быть согласие и оно не может быть безмолвным.

По данным сайта RAINN.org, одна из шести женщин в США подвергались сексуальному насилию. Свыше пятидесяти трех миллионов женщин.

Глава 9 $700 и манеж-кроватка

Каждый раз, когда у меня случался очередной заход настроения под названием «На хер мою жизнь» или на меня накатывала безнадега, я думала о Райли. Как бы жизнь меня ни мотала, что бы ни происходило, он был моим лучиком света. Мне достаточно было взглянуть на его радостную улыбку и на то, как он тянется вверх, пытаясь вылезти из кроватки и добраться до меня, и мое утро наполнялось радостью, любовью и надеждой на светлое будущее.