Мой большой греческий ремонт

Этот скромный успех не остался незамеченным. Очень скоро стараниями издательства «1С-Паблишинг» в магазинах появились аудиоверсии обеих изданных книг. Надо отдать этим парням должное: текст начитан просто блестяще. Слушая аудиозапись собственного детектива, я никак не мог отделаться от мысли о том, что знакомлюсь с произведением какого-то куда более талантливого рассказчика, чем я сам.

Кроме того, после выхода второй книги меня наконец стали приглашать выступить перед публикой не как бывшего телеведущего, а как автора детективов. Признаться, ярлык экс-шоумена мне жуть как надоел.

Особенно запомнилось одно из таких приглашений. Как-то поутру зазвонил мобильный.

— Артур Борисович, здравствуйте! Вас беспокоят из московского зоопарка.

У меня внутри все похолодело:

— Хотите сказать, что у вас появилась свободная клетка?

— Э-э… нет. У нас планируется мероприятие под названием «Зоочтения».

Оказалось, что в рамках этого проекта зоопарк предложил ряду авторов подготовить небольшое литературное произведение на животную тему и представить его приглашенной публике. Я с радостью согласился и, не изменяя избранному жанру, с увлечением накропал небольшой зоодетектив, действие которого, понятное дело, происходило в московском зоопарке. Кроме меня в проекте приняли участие Борис Акунин, Виктор Ерофеев, Сергей Лукьяненко, а также другие зубры отечественной словесности, и оказаться в одной компании с ними было очень лестно.

Кроме того, благодаря второй книге я попал в поле зрения пиратов. Но, прежде чем рассуждать на эту тему, сделаю небольшое историческое отступление. Дело в том, что во время раскопок в Помпеях было обнаружено огромное количество настенных надписей. В двух из них фигурирует одно и то же изречение, что позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с расхожим афоризмом: amat qui scribet, paedicatur qui leget.

В значительной мере смягчив смачность оригинала, общий смысл можно передать следующим образом: тот, кто пишет, активен в любви, тому же, кто читает, уготована роль пассивного партнера. При этом текст недвусмысленно указывает на гомосексуальный характер отношений между писателем и читателем.

К чему это я клоню, спросите вы? А к тому, что, наблюдая за тем, как в интернете множатся краденые копии моих книг, я не могу отделаться от мысли о том, что электронное пиратство развернуло древнеримский афоризм на сто восемьдесят градусов, кардинально поменяв автора и читателя сексуальными ролями.

* * *

Новость о том, что ремонт гостевого этажа полностью закончен, заинтересовала, если не сказать взбудоражила наших друзей. Один за другим они принялись записываться в очередь, чтобы лично поучаствовать в сдаче-приемке строительного объекта.

Очень скоро в Эпидавре снова собралась развеселая компания. Кроме Ленки с Серегой, которые по уже сложившейся привычке сняли полдома у Мэри, к нам в гости приехала семья нашего общего институтского друга, еще со студенческих времен прозванного Шоном.

Шон невероятно остер на язык и постоянно производит на свет новые слова, которые я вместе с окружающими тут же начинаю использовать, удивляясь, как мог обходиться без них раньше. Этих слов великое множество, приведу лишь один пример. Уже многие годы с легкой руки моего друга, кусок, идущий сразу после горбушки, следует называть «подгорбушьем». И если раньше борьба за торец свежего батона вызывала постоянный конфликт в семье и даже грозила привести к ее полному развалу, то теперь, благодаря словотворчеству Шона, мы с Кузей снова живем в мире и согласии, благостно уступая друг другу право на хрустящий кончик, поскольку знаем, что следующий за ним кусок также относится к премиум-сегменту булки и ничьего достоинства не унижает.

А еще Шон заядлый рыбак. Естественно, не смог он отказать себе в удовольствии порыбачить и в Эпидавре. Один из его трофеев оказался весьма необычным, если не сказать большего. На крючок клюнул толстенный морской червь размером с батон краковской колбасы, только выглядел он при этом куда менее аппетитно: ярко-красная кожа и сотни иголок, сочившихся какой-то гадостью, явно опасной для нормального человеческого организма. Снимая диковинную добычу с крючка, Шон с любопытством долго вертел червя в руках и так и сяк, не обращая никакого внимания на иголки.

Когда мы вернулись домой, я порылся в интернете и нашел, что животное, добытое Шоном, называется «бородатым огненным червем». Название объясняется не столько цветом, сколько тем фактом, что ядовитые иглы вбрасывают под кожу человека мощный нейротоксин, который, как было указано в справочнике, «вызывает сильнейшее жжение, по ощущениям схожее с ожогом, головокружение и тошноту». В качестве способа облегчить страдания несчастного, ужаленного ядовитым червем, предлагалось «нанесение изопропилового спирта, а также многократное наложение и последующее удаление клейкой ленты, с тем чтобы извлечь остатки иголок, застрявших в коже пострадавшего».