Мой босс. Без права на ошибку (СИ)

Хватаю ртом воздух, точно выброшенная на лед рыба, и недоуменно смотрю на Шершнева. Он закрывает глаза, его мышцы напряжены. Уворачивается от меня, хватает за плечи и сжимает их до боли.

— Лен, это плохая идея, — цедит сквозь зубы.

— А по мне так просто замечательная, — щурюсь и тянусь рукой к его ремню. — Кое-кто здесь со мной тоже согласен. Я же чувствую.

— Лена, — стонет Шершнев, когда моя ладонь накрывает выпуклость под его ширинкой, — ты сейчас ничего не соображаешь.

Обхватывает мое запястье, а я подпираюсь вплотную. Не даю отстранить себя. Прижимаюсь грудью, провожу кончиком языка по шее. От пульсирующей венки к мочке уха. Солоноватый вкус кожи с примесью парфюма ударяет током по оголенным нервам.

Нет, Шершнев. Сегодня мы дойдем до конца.

Не придумав ничего лучше, цепляю зубами мочку.

— Мне и не нужно соображать, — шепчу, оставляю дорожку влажных поцелуев. — Хочу тебя, Олег. Хочу, как никого и никогда. И ты меня хочешь. Теперь заткнись и возьми меня уже.

Замолкаю, потому что неведомая сила мощным рывком подбрасывает Шершнева в воздух. Чувствую крепкие объятия, слышу скрип обивки. Лечу вниз, сталкиваюсь лопатками с диваном, а горячее тело Шершнева накрывает меня сверху.

Больше не сдерживаюсь, потому что он слишком далеко. Тугой ремень поддается быстро, одежда моментально растворяется. Тянусь к Шершневу, выгибаюсь навстречу его рукам. Пара ловких движений, и мои брюки вместе с бельем валяются где-то на полу.

Ладони скользят по рубашке на его груди. С садистским удовольствием хватаюсь за нее, тяну в разные стороны и вцепляюсь ногтями в загорелую кожу. Стук пуговиц по паркету прерывает мой стон. Шершнев замирает только на секунду. Потом накрывает рот своим, прежде чем мы сливаемся воедино.

Его прикосновения сводят с ума. С каждым толчком они ощущаются ярче. Мужские губы и ладони ласкают тело. Больше не в силах сдерживаться. Хватаюсь за Шершнева, как за спасательный круг.

Тону, захлебнусь в бесконечном море оргазма. Зубы впиваются в его кожу, когда по телу проходит финальная судорога. Мы обессиленно скатываемся на пол.

И я безмолвно радуюсь своей победе.

Глава 29

Глава 29

Утро наступает слишком рано под шум крови в ушах. Сквозь треск в голове с трудом фокусирую взгляд на загоревшемся экране телефона.

Пять тридцать.

Со стоном валюсь обратно на подушку и пытаюсь продрать веки. Тянусь и хватаюсь руками за голову.

Что вчера было?

Локоть упирается во что-то твердое. Невольно распахиваю глаза.

Что за новости?

Тяжелая рука ложится на талию и мощным рывком тянет куда-то в сторону. Спина сталкивается с горячей грудью, затем ночной гость зарывается носом в мои волосы и глубоко вздыхает.

— Мы подпишем соглашение завтра, — бурчит во сне Шершнев и крепче прижимает меня к себе.

Изумление и шок разгоняют остатки сна. События прошедшей ночи проносятся в памяти, пока я выстраиваю план бегства. Рваные стоны, безумные поцелуи, крепкие объятия. Потом сильные руки прижимают к груди. Похоже, что Олег отнес меня в кровать. В мою бывшую комнату, которую запомнил.

Как я такое допустила?

Мысленно бью себя ладонью по лбу. Неужели Катя права? И нам нельзя находится в одном помещении?

Стыд жаром приливает к щекам. Я же на него набросилась.

— На две партии пингвинов, — продолжается сонный диалог.

Прижимаю ладонь ко рту, чтобы сдержать смешок. Даже сильные мира сего имеют маленькие слабости. Повинуясь порыву, кручусь в объятиях и оказываюсь нос к носу со спящим Шершневым. Он недовольно морщится, ерзает. После чего сминает ладонью мое бедро и успокаивается, опрокинувшись на спину.

— Да, мадагаскарских, — сдвигает брови и морщится. — Проблемы?

В голове всплывает старая серия мультфильмов. Невольно улыбаюсь. Еще одно воспоминание из прошлого. Кажется, что именно оно сейчас крутится в голове у Шершнева. От этого в груди становится невероятно тепло.

Смаргиваю наваждение и опираюсь на локоть. Длинные ресницы дрожат. Прошлый сон сменился на что-то новое. На лбу с тонкими полосками морщин проступает испарина. Выступающие скулы окрашиваются в розовый цвет. Темноволосая голова дергается на подушке.

Неожиданно для себя прикладываю ладонь к его щеке, затем успокаивающе глажу. Шершнев прижимается ближе, хватает за руку и тянет на себя. Очнувшись от наваждения, дергаюсь в сторону, чтобы вырваться из непрошенных объятий.

— Любимая, — морщится и мягко шепчет, пронзая словами до дрожи. — Малыш, ты куда?

Соображаю, откуда взялись шипы, которые до крови царапают горло.

Без чувств, Шершнев?

Догадка поражает в момент, когда Олег снова пытается заключить меня в объятия. Действует, словно холодный душ и больно ранит сердце.

У Шершнева кто-то есть. Или был. Кто-то, с кем он больше не вместе: то ли из-за личных установок, то ли другим причинам.

Поэтому он вчера мне отказывал?