Мой босс-тиран, или Няня на полставки

— И ничего он не козел, Зин. Вон как меня от тебя спасал... — улыбаясь своим мыслям Мира рассматривала себя в зеркало и только сейчас поняла, что шеф лицезрел её практически в неглиже. Маленький топ, больше открывающий, чем закрывающий и такие же маленькие шортики не в счет. И лицо совсем не мятое, в отличие от его собственной физиономии. У Растопыгиной тоже вон не все гладко, а нечего так лакать было — как в последний раз!

— Пьянство, Зин, до добра еще никого не доводило. Вот спала бы у себя дома, никто бы тебя по плечу не оприходовал! — наставительно изрекла Мира.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ага... но никто бы и не поцеловал так сладко, — мечтательно вздохнула Зина.

— Как? Он тебя еще и целовал?!

Зина, улыбаясь во весь рот, кивнула, и Мира даже кулачки сжала от несправедливости мира.

— На твоём месте должна была быть я!

— Напьешься — будешь!

ЛЕВ

Лев вообще не думал, что кто-то кроме самой Пташкиной может оказаться в ее же спальне. Да что там... Лев вообще не думал. Сегодня. И ночью видимо тоже. Раз полез целовать какую-то там Зинаиду.

Ему даже стыдно немного стало. C другой стороны — Пташкина осталась нетронутой и это хорошо. Потому что кто ее разберет как она отреагировала бы на его приставания. А ну вдруг убежала бы, роняя тапки.

А он тоже хорош! Это надо так себя потерять, чтобы припереться к няньке в поисках утешения и любви среди ночи, пьяным, и что еще страшнее — напасть на другую женщину в порыве страсти. А потом еще и в самом прямом смысле напасть. С игрушкой из любимого магазина Анны. Срамота. Ну не специально он этот жезл схватил, а так, попался под руку. Да он даже не смотрел, что схватил...а надо было.

«На самом деле хорошо, что так сильно голова болит, хоть не так стыдно. Вернее, стыдно, конечно, но мысли о головной боли — сильнее мыслей о стыде. Да.

Надо бы ревизию этих игрушек в ящике провести — Анне посылкой выписать. Или пусть придет и заберет в конце концов. Устроила тут, видите ли, секс-шоп.

Хм... а вот интересно, они и впрямь в одной постели спали? Вроде бы не похожа эта Мирослава на одну из этих... Вот Зина похожа, а Пташкина нет. Хотя кто их там разберет, этих женщин?!»

В общем Лев решил подумать обо всем этом позже, а пока нужно было еще немного доспать. Ибо нечего недоспатым да с похмелья мрачного людей пугать. Того и гляди еще кого-нибудь чем-нибудь побьёт с недосыпу.

Уснул Аверьянов быстро, и пары минут, казалось, не прошло с момента, как голова коснулась подушки. А проснулся, когда часы уже показывали два часа дня.

«Ого-го! Давненько я так не дрых!»

Долго принимал душ, растирался жестким полотенцем, брился... в общем приводил себя в человеческий вид. После душа и продолжительного сна жить как-то сразу стало веселее, и Лев, натянув легкие свободные штаны и льняную рубаху, спустился вниз. Мирослава, в нежно-розовом платьице в цветочек, с замысловатой косой и ободранными коленками что-то упорно пыталась объяснить Степке, и при этом тыкала пальцем в банку с жуком и жабой.

— О, Лев Лексеич, ну хоть вы ему объясните, что зверюшкам на воле гораздо лучше будет жить, чем в этих стекляшках! — завидев шефа воздела к нему руки Пташкина.

Степка тер покрасневшие глаза и с надеждой смотрел на отца.

— Ну... если бы я был лягушкой или там пауком каким...ээ... — Лев почесал рукой за ухом, думая, чего бы такого эдакого придумать, и вдруг нашелся, — О, это... я бы конечно к деткам хотел — домой. На травку, или в пруд там... детки-то поди ждут, плачут...

Степка в замешательстве отнял ручки от заплаканных глаз и с удивлением взглянул на отца. Может даже другими глазами взглянул.

— Ну да! — яростно поддержала начальника Мира, — Или к родителям. К маме...

— Нет! — вдруг крикнул Степка, — Не надо к маме! Не надо, не отдам!

Мира испуганно посмотрела на Льва и поспешила успокоить ребенка:

— Ну да, не надо к маме. Если только к папе... или к деткам, есть же у них детки наверняка.

— Ну не знаю... — неуверенно протянул мальчик и Лев понял, что нужно пока повременить с этим вопросом.

— Давай потом это обсудим, да? — обратился он к сыну, — А сейчас я предлагаю пообедать. Вы уже ели?

Степа кивнул, но все равно уверенным шагом направился на кухню.

— Там Пташкина тебе суп два раза грела, а ты все дрых и дрых.

— Не Пташкина, а Мира, — зачем-то тут же поправил Аверьянов, но Степа отмахнулся.

— Не суть! — серьезно ответил он и полез за кастрюлей в холодильник.

Еле успели отобрать, а то бы почти наверняка уронил.

Мира кинулась разогревать, Стёпка сел во главе стола и принялся болтать ножками, а Лев в это время нарезал хлеб.

«Милота какая...» — подумал он, не сводя взгляда с худых коленок Пташкиной. Коленки в ссадинах все равно оставались прекрасными — есть такая слабость у Аверьянова — он просто обожает острые девичьи колени. И тонкие щиколотки. И подъем высокий. И красивые пальчики на ножках. И на ручках тоже любит. А совсем уж фетиш - ключицы выпирающие. И зона эта, не помнит он как она называется — между ключицами и грудью — вся в голубых венках. Тоже нравится.