Мой босс-тиран, или Няня на полставки

Иначе что?! Да это что за бабушка такая, что собственного внука гнобит почем зря?! Да и не должна Мирослава ничего этому дому. Не нравится что-то? Без проблем... Физкульт привет, товарищи! Пользуется Лев Мирой, зная её привязанность к Степке, ох пользуется...

Аверьянов пришел поздно, когда все уже спали. И утром убежал, толком даже не позавтракав. Мира только пятки его увидела.

А Степка вдруг ни с того ни с сего поник и стал ходить по дому будто привидение, сам не свой. На все вопросы отмалчивался, или грустно улыбался, но никак не признавался, что его так гложет.

— Степочка, милый, ну что с тобой такое? — Пташкина погладила воспитанника по рыжей голове и услышала горестные всхлипы.

Прижала к груди и покачала, словно малыша.

— Ну? Расскажи, обещаю, я никому не скажу. Вдвоем-то легче решить проблему, слышал такое? Одна голова-хорошо, а две?..

— Лучше, — всхлипнул малыш и обнял Мирославу покрепче. Зарылся в ее мягкие волосы, и она почувствовала, как шея от его слез становится мокрой.

— Ну вот, сам ведь знаешь...

— Я...- Степка оторвался от нее и отвернулся, — Я просто боюсь, что ты опять уйдёшь, а я...

Снова всхлипнул и разревелся, и Пташкина вновь покрепче прижала к себе.

— А я останусь оди-и-и-ин...

— Ну что ты, Стёпка, не уйду я. Куда мне идти-то?

Сказала и прикусила язык. А ну как все вновь пойдет не так? Разве имеет она право обещать то, в чем сама не уверена?

— Правда?

— Ну кончено, — обреченно подтвердила Пташкина, потому что деваться уже было некуда.

— Это конечно хорошо... но...но...но...

— Что но, Степа?

— Я не могу сказать. Мне запретили, — и вновь поток слез хлынул на футболку няни, превращая её в мокрую тряпку.

— Кто запретил? Расскажи.

— Я не могу-у-у...

— Это папа? — допытывалась Мира.

— Нет.

— Лиля?

— Не-е-е-ет...

— Злыдня?

— Да нее-е-ет же, — отмахнулся Степка.

— Кто же тогда?

— Не могу сказа-а-аать.

— Неужели мама? — догадалась Мира и увидела с каким оцепенением застыл Стёпка.

Тихо прошептал «Нет» и замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина и Пташкина поняла, сейчас или никогда. Он боится, но хочет сказать.

— Что мама запретила тебе говорить? — ласково прошептала Мира, давая понять, что она понимает — это секрет, а секреты говорят шепотом.

— А ты правда папе не скажешь?

— Обещаю.

— Мама сказала, что папа мой плохой. Что он нас бросил. И теперь должен нам много-много денег. — выпалил Степка и замолчал.

— И? Дальше что было? —спустя пару минут спросила Пташкина.

— Ну...она сказала, что я должен буду жить тут. А потом сказать, что папа ко мне...ко мне...приставал...

— Подожди секунду, — воскликнула Мирослава, — кажется у меня молоко убежало...

Она выскочила за дверь и прижалась к стене. От услышанного кружилась голова, она и представить себе не могла, что родная мать может сделать с собственным сыном ради денег. Так, стоп. Сейчас не время для размышлений. Нужно сделать то, ради чего она рискнула убежать из комнаты, пока Степка был столь откровенен. Мира достала телефон и включила диктофон. Только бы получилось вновь разговорить ребенка.

С топотом ворвалась обратно, ожидая, что Стёпка вновь закроется и расплачется. Но мальчик сидел спокойный, как удав. Будто только что снял с себя большой груз.

— Извини, что перебила. То есть ты хочешь сказать, что мама попросила тебя оговорить папу? Сказать, что он...он...

— Ну да, — возмущённо воскликнул Стёпка, — что он ко мне пристает. А папка хороший. Он не пристает. Он со мной и в игры играет, и в парк водит, и на машине катает. Он не кричит на меня и не бьет.

— А мама?

— Ну...бывает. — нехотя признался малыш.

— Часто?

— Ну...когда пьяная только. А так она уходит, и я один сижу. А мне скучно одному. Потом дядя Андрей с нами жить пришел, он меня лупил тоже. А я ему гадить начал.

— Как злыдне?

— Хуже, — улыбнулся Стёпка.

— Так ему и надо!

— Да. А тут еще ты, мне с тобой даже бабуля теперь не страшна. Я тут хочу жить. А с мамой не хочу. Я ее люблю, но не хочу туда. Можно же мне ее отсюда любить?

Мира улыбнулась и прижала ребенка к себе. Но за улыбкой ее клокотала такая злость, что попадись ей сейчас Ольга, она почти наверняка выцарапала бы ей глаза.

— Конечно, можно, Степка...

— И папа разрешит? Он тебе ничего про меня не говорил?

— А что он должен был сказать?

Степа замялся и не глядя на Миру продолжил:

— Ну про детский дом...он же меня не сдаст, да?

Мира взъерошила густые волосы подопечного и успокоила.

— Забудь про эти слова. Конечно папа тебя никуда не сдаст. Он тебя очень любит, понимаешь?

— Хотелось бы верить... - вздохнул Степка и прижался мягкой щекой к руке любимой няни.

* * *

— Ольга, открывайте! Я знаю, что вы дома!

Пташкина подолбила дверь ногой, потому что сама лично видела, как Ольга вошла в подъезд. Эх, нужно было сразу за ней шмыгнуть и прямо в подъезде допросить с особым пристрастием. Мирослава же проследила в какую квартиру войдет эта женщина и только потом позвонила.

— Чего надо? Я гостей не жду!

— Поговорить надо.

— Не о чем мне с тобой разговаривать! Иди вон!

— Это вам так только кажется, что не о чем... Неужели вам Стёпка вообще не нужен? Хоть бы позвонили...