Мой босс вампир

Завтра снова будет рабочий день, наполненный встречами, язвительными ответами на его провокационные вопросы, фальшивыми улыбками, интригами и волевыми решениями.

Воспоминания о встречах с Винсентом, нарушивших все сложившиеся привычки и устои, должны, просто обязаны обратиться в прах. В полустертое, полузабытое нечто, которое не должно, не имеет права так больно ранить своей необратимостью, неповторимостью и неизбежностью.

Глава 10.

"Как становятся вампирами?…

Пожалуй, пора ответить на этот вопрос. Чтобы стать энергетом, надо пережить собственную смерть. Переступить через грань, за которой душа отделяется от тела. И вернуться обратно.

Но что такое – пережить смерть? Я не задумывалась об этом, пока не поняла – это не просто выжить в экстремальной ситуации. Нужно пройти ее, преодолеть, решить мега-сложную задачу. Прочесть "Улисса" Джеймса Джойса от корки до корки. Разгадать загадку Эйнштейна, которую способны понять только два процента живущих на Земле. А после этого попробовать вернуться к детским играм в песочнице, тем самым, которым когда-то посвящался целый день во дворе. Куличиков можно налепить, совочек у соседа отобрать. И еще раз попробовать – получить от этой игры удовольствие или разреветься изо всех сил от неутолимой обиды за то, что мама потянула за руку домой. Получается?

Пережить смерть – значит получить иммунитет к человеческой жизни. Ты становишься нечувствительным к тому, что раньше вызывало целую бурю эмоций. Как говорится, кто в армии служил, тот в цирке не смеется. Все, что не может войти в сравнение с пережитым, начинает казаться мелочью жизни и не производит впечатления. Наступает эмоциональная тупость, прорвать которую может только нечто сверхъестественное.

Энергетические вампиры – это те, кто испытал нечеловеческую боль, ужас, страх, абсолютное отчаяние. Запрещенные, невероятные резервы организма открываются только тогда, когда исчерпаны все средства… И когда безносая маячит своей косилкой перед глазами…

И после этого уже нет возврата к прежней жизни. Когда переходишь ту грань, за пределами которой будешь существовать всю оставшуюся жизнь. Соображаешь однажды, что твой порог моральной боли становится слишком высоким. А жизнь – примитивной и скучной.

И простые люди в наших глазах становятся похожими на детей – они так искренне плачут, когда расстаются с кем-то, считая, что жизнь кончилась и пора в монастырь. Они так забавно бунтуют и машут руками, когда напиваются в стельку. И так отчаянно тискают в грязных пальцах лезвия бритвы, пытаясь хотя бы кончиком языка лизнуть холодные пальцы смерти. Они лезут в экстрим, ломают руки-ноги, не понимая, зачем это делают. Для них это попытка похвалиться друг перед другом, "выкатить яйца перед всеми". Они женятся и рожают детей, потому что так принято в обществе, а не потому что для этого есть разумный повод. Они работают на ненавистной работе, мечтают о выходных, как о манне небесной, и об отпуске – как о путевке в долгожданный рай.

Переживший смерть, никогда не станет делать всего этого.

Тот, кто осознал, насколько близким может быть финал собственной, казалось бы, такой долгой жизни, больше не станет терять время на ерунду.

Нет, мы не бросаемся во все тяжкие – ибо это тоже абсолютная чушь, пытаться "прожить каждый день так, как будто он последний". Впрочем, скажу честно – некоторое время такое желание и меня тоже преследовало – через это все проходят. Мне тоже недели две просто казалось – не надышишься, не напьешься, не нагуляешься. А потом вдруг понимаешь, что и это примитивная скукота.

И через некоторое время мы становимся ленивыми циниками и эгоистами.

Нам плевать, что думают о нас в обществе. Мы перестаем работать "на бабло" и "на будущее", на карьеру и чужого дядю, которого ненавидим, но трепещем перед тем, кто платит деньги.

Мы перестаем страдать от несчастной любви – потому что нам не нужны эти драматические сцены и мнимые страдания, разбавляющие примитивность бытия еще более примитивной театральщиной.

Но не перестаем чувствовать. Просто для того, чтобы это делать – чувствовать – нужны более сильные факторы стимуляции нервов.

Вампиры сбиваются в кланы, потому что так удобнее работать – когда все, от генерального директора до уборщицы, могут без слов понять друг друга. Понять так, как не поймет дипломированный психолог. Потому что нас всех объединяет, вне зависимости от профессии и статуса, ощущение единства. И умение чувствовать так, как не чувствует более никто.

И мы работаем не для того, чтобы добыть денег на пропитание, но потому что работа приносит удовольствие. Мы любим тех, кто любит нас и тех, кто приносит нам страдания, потому что даже страдания становятся недоступны. Мы прощаемся с каждым, кто не разделяет наших чувств и высоких отношений. Можем проваляться все выходные на диване, а можем совершить кругосветное путешествие, выискивая немыслимую экзотику в третьем мире.

Мы играем в экстрим. Потому что только на грани смертельного риска можем снова достичь должного уровня адреналина. Той планки, которую однажды себе задали.