Мой босс вампир

Вася разнервничалась. Казалось бы, события последнего времени напрочь вытеснили из головы любые мысли о прошлом, о работе у Хрюши, о катастрофическом увольнении… Ей вдруг захотелось порефлексировать, пожалеть себя, расплакаться от души. Но где-то в дальней части мозга отражались слова немца – никто не будет тебя жалеть, слабые никому не нужны. Если не научишься – не вырастешь. Нельзя, нельзя уходить в бессмысленные воспоминания, пережевывая заново уже выплюнутое. Смысл об этом думать вообще? Есть новая работа, есть замечательное начальство, которое стоически терпит абсолютно неподобающее отношение. И да, стоило признать еще тот факт, что Шмиер при всей своей бессердечности был прав. И Золотов, и, в особенности, Громов мастерски производили впечатление. Они нравились людям, вне зависимости от пола и возраста. И что уж говорить о том, как реагировали на Винсента разномастные дамочки.

Приходилось признавать, что ей безумно хотелось проделывать то же самое. Не просто замечать на себе плотоядные взгляды мужиков из разряда "траченных молью поручиков третьего эшелона недогусарской гвардии". Хотелось большего. Того, что она почти ежедневно наблюдала в исполнении босса. Он скупо цедил роскошные комплименты, придавая им немыслимую ценность. Умел вкладывать в свой тембр столько неприкрытой сексуальности, что даже разъяренные фурии за секунду превращались в кротких агнесс. Он садился напротив какой-нибудь несговорчивой стервы, положив голову на руки. Делал глубокий вдох и сооружал такой пронзительный взгляд, что барышня в обязательном порядке вздрагивала и одергивала декольте, сережку, челку или что там под рукой было. Вася с большим удовольствием и толикой зависти наблюдала за тем, как опытный инкуб использует свои таланты во благо и процветание фирмы. И расстраивалась, что у нее есть все, кроме умения этим пользоваться. Ее собственный взгляд называли не гипнотическим, а пугающим или убийственным. Ее манеру знакомиться и вести переговоры – бронебойной атакой. Клиенты пока что боялись ее необъяснимой силы, стараясь или быстрее закончить дела, или просто не показываться лишний раз на глаза. Легче всего сравнить силу вампира с лазерным лучом. В одних руках он будет лучшим лекарем, в других – смертоносным оружием, а, попадись неучу с излишком любопытства – и будет… в общем то, чем Золотов называет свою подчиненную, стихийным бедствием.

Нет, ну почему жизнь так несправедлива? Почему люди умеют с детства, буквально с самого рождения, пользоваться своим обаянием? Почему умеют состроить умильную рожицу и выпросить дополнительную порцию конфет? Почему, уронив прозрачную слезинку, как фунтик, зарабатывают на домики для бездомных поросят. А вот ей, Василисе Орловой, ничего и никогда на халяву не доставалось. Всегда, везде, каждую свою победу приходилось буквально выгрызать зубами и доказывать свое право на обладание человеческими ценностями.

С другой стороны… чтобы снова не удариться в жалостливую рефлексию, стоило признать: она была напрочь лишена позорного желания заарканить мужика, выскочить замуж любыми средствами, могла годами спокойно переносить отсутствие личной жизни. По крайней мере, не делала из этого проблемы, легко сублимируя работой любые сложности бытия. А еще умела спокойно расставаться, не ревновать и не искать вечной любви. В общем, обладала самым лучшим набором психологических качеств будущего суккуба. Вася тут же представила себе, каково это: обнаружить в себе суккуба, когда у тебя на спине парочка детей, жена с характером, дача-дом-работа и куча друзей, которые готовы обсудить тебя по всем фронтам и ребрам. А вампирская природа требует реализации, тогда как мораль и нравственность вопиют о соблюдении так сказать супружеской верности и этикета семейного человека. А потом начинаются вопросы, где ты был, звонки по поводу и без, подозрения в обратной неверности, развод и девичья фамилия, воскресные свидания с детьми и ежедневное пьянство по поводу разрушенной жизни и дьявольского проклятья.