Мой брат – Че

На следующий день мы нанесли визит генеральному директору банка Педросо, самого большого на Кубе. Вот так революционер! Когда Эрнесто узнал об этом, он сильно рассердился. «Ты не должен так поступать! – попытался он объяснить моему отцу. – Мы только что совершили революцию, che! Ты не можешь компрометировать себя, встречаясь со всеми генеральными директорами острова. Ты лишишь меня доверия. Если ты действительно хочешь встретиться с сановниками, пойди к президенту республики. Я организую вам встречу». Так мы встретились с Мануэлем Уррутиа.

Я нервничал. А мой отец находился в каком-то бессознательном состоянии, совершал ошибку за ошибкой и, похоже, не понимал степень серьезности происходящих событий. Куба готовилась выдержать новые нападения величайшей мировой державы. Тот факт, что мой отец разговаривал с президентом крупнейшего банка, был совершенно неприемлемым. Хоть я и не был Команданте, я предлагал ему уехать. Безусловно, это уже был перебор. Полагаю, Эрнесто думал примерно так же. Во всяком случае, мы посадили отца на самолет в Буэнос-Айрес. И после этого он еще рассказывал, что это бизнес заставил его вернуться в Аргентину. Какой еще бизнес? Мы этого не знали, и, честно говоря, нас это мало заботило. Мы научились не обращать на это никакого внимания. Авторитет моего отца выдержал расставание – крайне неоднозначное – моих родителей. В то время они уже больше не жили вместе.

Мы с облегчением вздохнули после отъезда отца, избавив себя от его промахов, действовавших нам на нервы. Эрнесто был перегружен. Он неустанно работал по шестнадцать часов в день и отдавался душой и телом делу революции, будучи убежден в том, что Соединенные Штаты не замедлят продемонстрировать свое недовольство. У него оставалось очень мало времени для нас. Его подруга Алейда Марч тоже не слишком часто общалась с ним наедине. Но она продолжала работать его помощником, как в Сьерра-Маэстре, и она буквально вырывала у него моменты для личных встреч. Тем не менее он иногда освобождался и неожиданно появлялся в «Комодоро» – иногда на джипе, иногда на вертолете. Моя мать и моя сестра Селия жили ради этих внезапных визитов, они их ждали каждый день. Они были при этом весьма активны: они посещали и изучали все, что только было можно. Это от моей матери Эрнесто унаследовал любопытство и интеллектуальную остроту. Он ценил ее советы. Она была из тех немногих людей, кто говорил ему всю правду без прикрас. И в его нынешнем положении он больше чем когда-либо нуждался в ее откровенности. Что же касается Селии, то она больше всех нас походила на Эрнесто. В целом у них были схожие характеры, близкий образ мышления, они читали одинаковые книги. Однажды Эрнесто нашел время отвезти нас в Санта-Клару. Нам так хотелось увидеть место решающей победы Сиро Редондо[15]. На самом деле именно в Санта-Кларе несколько недель назад Эрнесто пришла идея пустить под откос бронированный поезд, который перевозил оружие и боеприпасы для солдат режима. Это ускорило взятие города и падение Фульхенсио Батисты. Именно в Санта-Кларе жила семья Марч, с которой Эрнесто хотел нас познакомить: Алейде предстояло стать его женой и матерью четверых детей – Алейды, Камило, Селии и Эрнесто. У моего брата уже была дочь, Ильда-Беатрис – от его первого брака с перуанкой Ильдой Гадеа. И мы провели несколько часов с родителями Алейды, очаровательными крестьянами, простыми тружениками. К несчастью для нас, Эрнесто и Алейду срочно вызвали в Гавану. Они вынуждены были нас покинуть. Мои родители, Селия, ее муж Луис и я отправились в Эскамбрай.

По возвращении в Гавану я стал исследовать город, часто в сопровождении Гарри «Помбо» Вильегаса или Леонардо «Урбано» Тамайо, двух партизан из Сьерра-Маэстры, которые потом отправились с Эрнесто в Боливию и участвовали в боях в районе Ньянкауасу. Помбо и Урбано воевали с ним, так что я воспользовался этим, чтобы задать им множество вопросов. Вся их информация была для меня захватывающей, ибо я не знал ничего из рассказанного ими. А они поведали мне о подвигах моего брата, его героизме, его умении дружить и его глубокой человечности. Тем не менее этот исключительный человек, об отваге и подвигах которого мне рассказывали, продолжал оставаться просто моим братом. И, несмотря на все эти истории, я пока не осознавал значимость Че. Я был простым подростком. Два с половиной года спустя, когда мы в последний раз виделись с ним в Пунта-дель-Эсте, в Уругвае, на Межамериканской экономической и социальной конференции, я наконец-то начал осознавать его место в Истории. Сегодня я жалею, что был не в состоянии оценить масштаб событий, которые мне довелось пережить. Для меня все это было лишь каким-то пьянящим водоворотом. Я также очень жалею, что не смог познакомиться в то время с Фиделем. Но несколько месяцев спустя он сам нанес нам незабываемый визит в Буэнос-Айресе.

* * *