Мой брат – Че

Он прибыл в Ла-Пас в величайшей тайне в начале ноября 1966 года, в своем пресловутом облике коммивояжера. 27-го числа боливийский революционер Гидо «Инти» Передо впервые увидел его в лесах, и он потом описал эту их первую встречу в своей книге «Mi campaña con el Che» (Наша с Че война): «Че сидел на стволе дерева. Он курил, наслаждаясь ароматом табака. Он был в своем берете. Когда мы приехали, его глаза заблестели от радости. Самый разыскиваемый империалистами человек, легендарный партизан, стратег и теоретик международного масштаба, знамя борьбы и надежды, спокойно сидел в самом центре одной из наиболее эксплуатируемых и угнетенных стран континента […] Его приезд в Боливию был одной из самых захватывающих тайн истории»[64].

Первые столкновения с боливийской армией произошли не по воле повстанцев. Они были вынуждены вступить в бой после того, как их обнаружили. У повстанцев было всего около пятидесяти человек. Но, выиграв в первые месяцы 1967 года несколько сражений, они ввели в заблуждение боливийскую армию, которая подумала, что их гораздо больше, чем было на самом деле. В ответ армия усилилась и привлекла новые средства для борьбы с ними. Встревоженное ЦРУ обосновалось во дворце президента-марионетки Рене Барриентоса и отдало приказ соседним странам закрыть свои границы для повстанцев и сделать так, чтобы к ним не могла подойти никакая помощь.

К концу сентября ELN сократилась до группы из семнадцати изнуренных человек, измученных голодом и жаждой, ослабленных дефицитом белка. Утром 8 октября в Кебрада-дель-Юро было очень холодно. Зная, что его окружили, Че послал три группы по два человека, чтобы определить местонахождение позиций боливийской армии. Таким образом, некоторые из его людей избежали засады.

* * *

Я не могу вдаваться в анализ провала кампании в Ньянкауасу. Но в одном я уверен – она закончилась разгромом. Я не в состоянии определить причины, они мне неизвестны. Каждый ищет их в своих собственных убеждениях. Некоторые утверждают, что это было предательство Фиделя Кастро, другие – что шахтеры не поддержали Че, или что он зря поверил крестьянам, или что захваченные в плен бойцы и дезертиры развязали языки. Это доказанный факт, что схваченный партизан Чиро Бустос признался, что помог составить фоторобот «Рамона Бенитеса» во время допроса и что этот портрет наконец убедил военных, что Рамон – это действительно Че, о чем они подозревали в течение нескольких месяцев и в чем пытались удостовериться. Самый важный урок заключается в том, что имело место поражение континентального революционного проекта Че. Для меня поражение в Боливии является слишком сложной головоломкой, чтобы можно было ее решить.

Есть еще одна уверенность – там было пять выживших, названных выше. Несмотря на массовое присутствие армии, Гидо «Инти» Передо оказался одним из тех, кто сумел выйти из лесов и нашел убежище в Кочабамбе. Из своего укрытия Инти связался с неким представителем боливийской компартии. И что ему сказал этот тип? Что он не должен ни при каких обстоятельствах раскрыть свое присутствие в Кочабамбе лидеру компартии, ибо тот выдаст его. Инти оставался в бегах в течение нескольких недель. Он был убит в 1969 году силами безопасности. Так был ли он на самом деле предан кем-то из своих?

Восемь лет, три месяца и двадцать три дня

Я спокойно шел по улице Кордовы, когда меня в первый раз задержали люди в униформе. Это произошло 3 мая 1974 года. Я только что вернулся из Гаваны, куда отвозил свою жену Марию-Элену и наших троих детей. Я опасался за их безопасность в Аргентине. Политический климат там становился все тревожней, и он угрожал активистам, каковыми мы являлись, не говоря уже о моих родственных отношениях с Че. Мы уже вступили в один из тех проклятых периодов, когда носить фамилию Гевара стало нелегко. Несмотря на опасность, я осмелился вернуться в страну, решив продолжать свою политическую и боевую деятельность. В прошлом году я подтолкнул отца к эмиграции на Кубу. А теперь, будучи уверенным, что моя семья в безопасности, я мог работать более активно.