Мой брат якудза

Новый босс Тецуя Фудзита произносит приветствия, после него выступают несколько важных людей из Кёкусин-кай, а также уважаемые гости из других семей. Тецуя объявляет о розыгрыше призов: стереосистемы, различных приборов для дома, видеокамер, путевок на отдых. Он еще раз приветствует меня и заявляет о полном содействии семьи моему исследованию и поддержке исследования от имени нового босса. Он также предупреждает окружающих с серьезным видом, что тому, кто не будет содействовать моему исследованию, придется иметь дело с ним. После чего он говорит: «Приятного аппетита!», и все набрасываются на еду в сгущающемся и медленно опускающемся все ниже облаке дыма.

На следующий день я, в сопровождении нескольких якудза, иду к горячим источникам. Гостиница построена на склоне, и мы спускаемся к раздевалкам, которые находятся намного ниже первого этажа. За окном я вижу воду, скалы и плещущихся в воде законопослушных японцев-катаги с раскрасневшимися лицами и закрытыми глазами. На головах некоторых из них маленькие белые полотенца. Огороженные бамбуковым забором ванны пахнут серой, вокруг красные скалы, от воды идет пар. Маленькая преисподняя.

В раздевалке я снимаю с себя одежду, оставляя ее в кабинке. Иду к ваннам, окруженным скалами, немного опережая моих спутников из якудза. Я все еще стесняюсь. И вот они выходят к ваннам, громко смеются, говорят звонкими голосами — пусть все слышат. Они как будто спустились с буддийских рисунков преисподней. Их тела — шедевры пьяных цветов, татуировки ирэдзуми, разукрашенные красными, синими, желтыми, черными, пурпурными и изумрудными цветами. Образы актеров театра кабуки⁶ — красным и зеленым на груди, Каннон, божество милосердия, — на ягодицах, дракон — на нижней части спины, желтым и синим — проститутка на руке. Две зеленые змеи обвиваются вокруг сосков, с живота на бедра спускается жар-птица, пятнистый тигр забирается на плечо, бог огня в позе лотоса гневно взирает на небеса, рыбы с золотистой чешуей — на внешней стороне руки, цветок лотоса — на ягодицах, а также собаки, цветы, буквы санскрита, иероглифы китайские и японские. А вот и красно-оранжевый бог Фудо Миё взмахивает мечом на спине, изрыгая огонь. Бамбуковая роща на ногах.

У одного расписаны только плечи. У другого — руки и ноги, и лишь кисти рук и ступни чисты от наколок, образуя что-то вроде перчаток и носков. У другого расписаны вся спина и грудь. И еще один, у которого расписаны ступни, зад и даже половой орган, на котором изображена синяя змея с оранжевыми глазами. На животе по диагонали вытатуирована фраза: «Наму мё хо рен ге кё» — «Воспевайте сутру Лотоса».

Один из них, Мацумура, разукрашен наколками, завораживающими взор, от лысины до ступней. Даже на его лице, под левым глазом, черный вьющийся рисунок мифического демона. И даже на члене есть наколка. Неужели не было больно?

— Вот, посмотрите, сэнсэй. Мне говорят, что у вас в Израиле много воюют. У нас тоже воюют. Вы когда-нибудь были ранены? У вас есть шрамы? Подойдите сюда и взгляните. Здесь, под Буддой, был шрам. И здесь. Но художник Хоримаэ, специалист по ирэдзуми, сумел спрятать их под красивыми рисунками. Я ведь живая галерея. Я — это сплошные шрамы, которые стали полотном для рисунков. Я завещаю свою кожу музею, пусть показывают публике. Как вы считаете? Хотите, чтобы показали у вас — как способ борьбы с послевоенными увечьями?

Мне шепчут, что Мацумура терял сознание много раз в процессе нанесения татуировок. Законопослушные граждане уходят из ванн. Один за другим, молча, скромно, покорно, с опущенными головами. Они не хотят находиться с татуированными якудза в одном и том же месте. Остались лишь я, с молочно-чистой кожей, как белоснежка, и они, мои разноцветные приятели.

Темнеет, а мы все еще в ваннах. Сидим в воде. Начинается дождь. Мои приятели обмотали головы белыми полотенцами, попивают горячее саке и наливают мне стопку за стопкой.

Идет дождь, а мы сидим в воде.

За забором можно разглядеть черные утесы, выдыхающие белые пары. Пахнет серой. Красные ванны. И люди, расписанные демонами.

Глава 2 Юки

В теплом весеннем свете
За тюремными стенами
Может ли бабочка согрешить?

(Из тюремных стихов члена якудза по имени Кен-ичи Фукуока)

1983 г.

Район Сугамо в Токио

Напротив южного выхода со станции Сугамо на линии Яманотэ в Токио есть небольшая прямоугольная площадка с маленьким полицейским участком в стороне, окруженным ночными лотками и телефонными будками с портретами обнаженных девиц, расклеенными по стеклянным стенам и обещающими вам всевозможные удовольствия всего за 20 тысяч иен в час.