Мой брат якудза

— Якобу-сэнсэй! Это Оасака! Он согласился. Он поговорит с вами! Приходите на следующей неделе в гостиницу «Вашингтон» на Синдзюку! Второй этаж! Зал «Мурасаки»! У нас будет банкет. Приходите в шесть тридцать, до начала банкета, и спросите меня. Он придет поговорить с вами. А потом посмотрим! Вы знаете, он даже не рассердился! До свидания! Вы просто не представляете, как вам повезло!

В гостинице «Вашингтон» всё белого цвета — официанты в белом, белая стойка регистрации. На втором этаже, перед входом в зал «Мурасаки» фиолетового цвета, стоит несколько десятков мужчин. Их костюмы белые, розовые, фиолетовые и полосатые. Галстуки широкие и цветные. Нагрудные значки из платины, золота и меди на лацканах пиджаков. Много темных очков. Очень короткие волосы или завивка «пама». Запах парфюма, гладкие лица в шрамах. Туфли белые, розовые, иногда черно-белые. Постояльцы гостиницы обходят это место стороной. Официанты и официантки глубоко кланяются, подавая напитки.

Я обращаю внимание на одного из них, выделяющегося из толпы, непохожего на других. Лицо у него как у японца, но нос прямой, европейский, и русые, некрашеные волосы. Я слышу, как кто-то зовет его «Джейми». Мне любопытно, кто это. При случае спрошу о нем.

Я стою у лестницы с большой бутылкой саке в руках для Кен-ичи в знак благодарности за его усилия и помощь в организации встречи с великим боссом. Я не уверен, стоит ли делать этот шаг. Но я уже здесь, и обратного пути нет. Люди, сидящие за столом регистрации банкета, обо мне уже знают. Все вежливы со мной. Оасака встречает меня глубоким поклоном, он — воплощение японской вежливости. Меня провожают в пустой зал. Проходят минуты. Снаружи вдруг доносится: «Осссссс!»²⁶, и он заходит.

Босс Окава. С ним двое. Один из них, Кен-ичи Фукуока, шустрый и взволнованный. Блестящий лоб, черное кимоно и ирэдзуми, выглядывающее из-под рукавов. Другой, в синем шелковом костюме и фиолетовом галстуке, с маленькой бородкой и лицом, будто выточенным из камня. Его голова в коротких шипах. Что-то небольшое выпирает из-под подмышки. Пистолет? Познакомьтесь с Тецуя Фудзита.

Окава отличается от других якудза. Внешне он выглядит, как и миллионы других японцев, замечаю я. Очки в тонкой позолоченной оправе, жидкие, тщательно уложенные волосы, бежевый костюм, галстук выдержанных тонов. Ничего особенного. Все люди, с нетерпением ожидающие снаружи, принадлежат будто к другому миру, не имеющему ничего общего с этим человеком. Но он — их босс, абсолютный правитель.

А вот взгляд у него не такой, как у остальных. Не угрожающий взгляд, как у тех, что снаружи, не заносчивый, не извиняющийся, не опасающийся, не устрашающий, а спокойный, глубоко пронизывающий. Выжидающий взгляд.

Он садится рядом со мной. Долго смотрит на меня, улыбается и спрашивает:

— Чего вы хотите?

Протягиваю ему визитку и объясняю. Я хочу провести исследование вашей культуры, ваших обычаев. Я не хочу изучать вас по книгам, через полицейских, журналистов или исследователей, которые провели в вашем обществе пару часов. Хочу узнать вас изнутри и изучать вас в течение длительного периода. Говорю быстро, как будто другой возможности у меня не будет, как будто мне нечего терять.

Он молчит, несколько минут смотрит на меня, не проронив ни слова. Наконец он улыбается и говорит:

— Хорошо, я буду содействовать вам. Сегодня останьтесь на банкет, а в ближайшее воскресенье приходите ко мне домой, там поговорим.

И тут появляется Тецуя, сопровождавший его сюда. Он говорит мне:

— Сэнсэй, я заеду за вами. Дайте адрес.

— Нет, нет! Не надо, я доеду сам.

— Нет, сэнсэй, я за вами заеду! Адрес!

Я даю адрес.

Я остаюсь на банкет, меня сажают на почетное место рядом с Окавой.

Банкет. Приветствия, завуалированные речи об укреплении сил семьи Кёкусин-кай в «нашем мире» — мире якудза. Слухи о политических связях и союзах с другими «организациями». Для непосвященного уха — это просто собрание деловой организации, подводящей итоги успешно прожитого года. Много еды, напитков и хорошо ведущих себя молодых людей в отутюженных костюмах. Вторая половина банкета — увеселительная часть. Красивая девушка поднимается на сцену. Освещение гаснет, и выражение сдержанной правильности на лицах присутствующих меняется на вожделение, с которым эти люди рассматривают тело этой прекрасной девушки с потрясающе округлым бюстом. Девушки, исполняющей красивый и искушающий танец, девушки с руками и ногами внушительных размеров — трансвестита.

Замерзшая звезда
Летает в небе.
Холод паука за решеткой.

(Из тюремных стихов члена якудза по имени Кен-ичи Фукуока)