Мой брат играет на кларнете

Я был благодарен ей за ее удивительное спокойствие (команды волноваться не было, она и не волновалась!). А главное, за ту фразу, которая натолкнула меня… Но не буду забегать вперед. Хотя мне очень хочется забежать.

– Заседание кружка продолжается! – объявил я.

– Разве не лучше нам помолчать? – спросил Покойник. – Я чувствую, что твоя мысль заработала. Мы помолчим, чтоб не мешать…

– В самом деле, Алик! Так, наверное, будет лучше! – сказала Наташа.

Значит, она продолжала надеяться на меня! Я снова похолодел, но уже от радости. «Теперь я должен уцепиться за тот кончик веревочки, который, кажется, у меня в руках!» – так я решил.

– О, не бойтесь вспугнуть мою мысль! Все эти детали, воспоминания питают ее и укрепляют… Пусть теперь Глеб расскажет нам какие-нибудь случаи из жизни своего дедушки. Как это бывало раньше…

– Вот здесь, значит, дедушка… «Тайну старой дачи»… – растерянно начал Глеб. Он снова не дотягивал фразы… – В этом подвале… Там вот, на крышке стола…

Он отделил круглую крышку от ножек садового столика, переплетенных соломой.

На обратной стороне, внутри черной рамки, было что-то написано. Глеб прочитал: «Здесь в течение одного года, трех месяцев и семи дней была написана повесть «Тайна старой дачи».

– Мемориальная крышка, – сказал Покойник.

– Так, так, так… – произнес я задумчиво.

Все сразу притихли.

Наташа Кулагина, которая стояла сзади, посмотрела на меня с надеждой. Я чувствовал ее взгляд затылком и сердцем. Он обжигал меня!

– Значит, дедушка здесь, в подвале, входил в настроение? – спросил я Глеба.

– Не торопись, сначала подумай…

– Да… входил.

– Он нагонял на себя страх, как сообщил нам племянник Григорий? Подумай хорошенько, не торопись.

– Да… нагонял.

– Оставайтесь на своих местах! – скомандовал я. И храбро бросился в темноту…

Глава VIII, в которой я наконец… впрочем, сами поймете!

Я крепко обнял скелет. И потащил его сквозь густую, непроглядную тьму к слабому, неверному свету лампочки.

Идти было недалеко. Но ведь длинный путь может показаться коротким и легким, а короткий, наоборот, длинным и тяжким. Все зависит от того, какая у тебя ноша. Если нет ничего, кроме веселых, радостных мыслей, тогда легко, а если в руках скелет…

О, сколько неожиданных и глубоких мыслей посетило меня в тот день!

Некоторые из них, я думаю, были даже достойны того, чтобы попасть в тетрадку Наташи Кулагиной. «Может, когда-нибудь ее общая тетрадка станет действительно общей (ее и моею!), – мечтал я. – И мы будем поочередно записывать в нее свои глубокие мысли. А потом будем читать… Не вслух, а каждый отдельно, про себя. И все будем знать друг о друге! Хотя совсем уж все знать, конечно, не обязательно, а вот самые заветные думы, которые касаются… чего касаются? «Движение души!» Эти последние слова я вычитал недавно в книге. Они мне очень понравились: «Движение души!» Оказывается, душа может двигаться. Раньше я этого не предполагал.

«О, если б я знал, в каком направлении движется ее душа, я бы обязательно повернул и свою в ту же сторону. И наши души столкнулись бы… Вернее сказать, встретились. Или соприкоснулись!» – так мечтал я, прижимаясь к скелету.

Он чем-то колол мне руку. А чем именно, я не мог разобрать во мраке.

«Когда-то это был человек! – думал я. – Он ходил в костюме, думал, удирая с уроков, сдавал экзамены… Может быть, даже любил. Как я! Неужели когда-нибудь…» Внезапно передо мной выросло что-то большое и темное… Я пригнулся и взглянул на эту фигуру сквозь ребра, как сквозь планки забора.

– Кто это? – спросил я еле слышно: язык плохо слушался. Мне ответил Принц Датский:

– Алик! Как хорошо! Я боялся, что ты заблудишься. Ты ведь один…

– Мы вдвоем со скелетом! – Его добрый голос вернул мне дар речи. – Что-то здесь колется… Помоги! Но осторожно: не поломай ему ребра.

Через минуту я уже объяснял Наташе Кулагиной, хотя не глядел на нее и делал вид, что говорю для всех остальных:

– Это не Дачник! Логический анализ убедил меня в том, что скелет, как и подвал, как и вообще вся эта муть, нужны были Гл. Бородаеву для вдохновения. Он сперва нагонял страх на себя, а потом уже на читателей. Таким образом, нет оснований думать, что нас заперли для того, чтобы… Чтобы мы дошли до этого состояния!

Я указал на скелет.

– Откуда такая уверенность? – спросил Покойник. Опытный глаз мог почти безошибочно определить, что Покойник очень боялся смерти. Нет, он не хотел унизить меня. Он хотел, чтобы я его убедил, успокоил. Когда на тебя надеются, ждут от тебя защиты, успокоения, это очень приятно. Но и трудно!

Сколько неожиданных наблюдений и выводов посетило меня в том подвале!

– Почему ты уверен, что это не Дачник? – снова спросил Покойник.

И все ждали, чтоб я ответил на его вопрос.

– Откуда уверенность? Ну, во-первых, логический анализ. А во-вторых…

Тут я увидел то, что в темноте кололо мне руку.

– Смотрите! Смотрите все! Видите? Бирка с номером! И вот еще металлическая пластинка. Тут что-то написано… Я приблизил планку к глазам и прочел вслух: