Мои бывшие

— Д-достойный, — заикаясь, выплюнула я. — Как же! Тетя Надя вон видела, как он меня в машину волок. Тот и ей наплел, что, мол, я перегуляла, и вообще пропащая молодежь. А он якобы с рук на руки меня вам хочет сдать. Вранье! Вы ведь видите, в каком я состоянии? Мне защита нужна, поддержка. Помощь ваша! Я не могу так больше, просто не могу! Мама, — протянула я ей руку.

Пошла к ней. Хочу, чтобы мама обняла, чтобы согрела. Так плохо мне еще не было.

— Дочь, признайся, ты пила? Употребляла что-то? — голосом остановил меня отец, и я замерла — о чем это он? — Тарас увидел, как ты наркотики принимаешь, да? И ты потому его обвиняешь в этих гнусностях?

— А я говорила, это все Мирон. Он тебя чем-то угостил? — мама сложила руки на груди.

— Да нет же! Я же сказала, что было!

Вдруг послышался звук разбившегося стекла. Мама всплеснула руками, и побежала на кухню, а затем крикнула:

— Там твой Мирон. Окно твое разбил, кажется. Яна, быстро в комнату, уберись, и не вздумай глупостями заниматься! А завтра мы в наркологию поедем, пусть анализы у тебя возьмут, и молись, чтобы не нашли в крови наркотиков. Иначе до пенсии дома под замком будешь сидеть!

— Дочь, и правда, — папа покачал головой, — взрослая ведь уже. Ну как не стыдно нашего друга оговаривать?

— То есть вы не допускаете, что я сказала вам правду?

Я растерялась.

Разочаровалась.

Никто мне не поможет.

Никто.

— В комнату! — мама шлепнула меня мокрым полотенцем, и я вскочила на ступеньку.

Понеслась по лестнице, и захлопнула дверь в свою темную комнату. Окно разбито, да. Мирон психанул.

Подошла к осколкам, и вгляделась в разбитое окно, на гранях осколков блики, в них отражается окно Руслана.

И балкон.

Я грустно улыбнулась, и покачала головой — нет, я не хочу так. Не хочу смотреть на этот балкон, ссориться с Мироном, отбиваться от Тараса. Устала.

— Я уеду отсюда, и все у меня наладится, — прошептала я.

Глава 31

Глава 31

Прошлась по комнатам и включила свет по всему дому.

Запах пыльный и нежилой, на мебель натянуты полиэтиленовые пакеты, все вещи кажутся чужими, незнакомыми, на стенах нет фотографий и привычных статуэток на камине.

В кухне в шкафчике нашла старую пачку чая.

Щелкнула кнопкой чайника и присела за стол, уставилась в окно.

Музыка на участке Руслана смолкла. Хозяин выпроваживает гостей по домам.

Поежилась от дрожи, вспомнив, что творилось на балконе. Почему он не сделал это раньше, не прекратил вечеринку, каких-нибудь двадцать минут назад — и я бы не сидела тут сейчас, мучаясь от стыда.

Зачем я приехала?

Чайник закипел, нехотя поднялась. Выбора не было — вот и вернулась.

Сполоснула чашку и плеснула в нее кипяток, бросила пакетик. С кружкой пошла ко комнатам, на ходу щелкая выключателями.

Нет, пусть лучше будет темно, смотреть на заброшенный пустой дом не хочется, я тут одна совсем. И так теперь будет всегда.

Обжигаясь, отпила горький чай. И вздрогнула, заслышав звонок в дверь.

Мирон извиняться. Руслан по-соседски за солью. Кто-то из одноклассников понял, что не хочет садиться за руль и сейчас попросится переночевать.

Звонок повторился.

Решительно вернулась в холл и распахнула дверь.

Идут секунды, мы стоим и смотрим друг на друга, его лицо такое родное, я поверить не могу, что он, как последнюю шлюху, брал меня на балконе, и мне нравилось.

— Ян, — Мирон перешагнул порог, прямо на меня двинулся, и я машинально отступила с дороги. — Поговорить хочу.

— Говори.

Он огляделся по сторонам, посмотрел на пол, словно раздумывая, надо ли разуваться. Усмехнулся.

— А у тебя тут не слишком чисто, да?

— Мирон, — отпила чай.

— Ладно, — он обернулся на открытую дверь. — Собирайся, поедем ко мне.

Хмыкнула.

Меня его друг, у него на глазах, только что отымел. А потом он сам. При друге. И словно ничего не было — собирайся.

— Я устала и ложусь спать, — ледяными пальцами сжала горячую кружку, от нее греясь. — Иди домой.

— Я не пойду без тебя, — он прислонился плечом к косяку. Поднял глаза к лестнице. — Поехали ко мне на квартиру. По дороге обсудим то, что случилось. Если хочешь.

Пожала плечами и отвернулась.

Униженной себя чувствую и вдвойне неприятно от того, что там, с ними двумя, мне хорошо было, как никогда раньше, этот грязный секс теперь ничем из памяти не вытравить, я даже сейчас.

На него смотрю, и в мыслях мужские руки, сжимающие меня, мои стоны, рваное дыхание…я сама не остановилась.

Позволила такое.

— Может, я сглупил, — вдруг признал он, и я подняла глаза. Он шагнул ближе, и я не отступила, осталась стоять. Мирон растер ладонями лицо. — Рус мой лучший друг, ты же знаешь.

— И поэтому ты решил мной поделиться.

— Я заставлял тебя? — в его голосе послышались знакомые, нервные, ревнивые ноты. — Еще, Руслан. Еще, Руслан.

Как жестоко, напоминать такое, да я это кричала его другу, пока он в меня вколачивался. Уши загорелись и огнем полыхнули щеки.

— Ян, ладно, — Мирон досадливо поморщился. — Я не упрекать пришел, а за тобой.

Уставилась в стену.

— Просто вечер сумасшедший. Алла, полиция. Все перенервничали. Но я тебя терять не хочу, — он шагнул еще ближе, его рука коснулась талии. — Поехали.