Мой бывший бывший (СИ)

Это ведь не боксерский спарринг, зрелищность боя никакая, оружие Ветрова — слова. И я их не слышу. Только вижу, как крепче впивается в плечи дочери Регина, как она все сильнее краснеет, один раз — даже отступает на шажочек назад, будто боится находиться к Ветрову уж очень близко.

Ладно, скажем честно — это все равно кайф. Мне даже жаль, что праздник детский, потому что от мартини под эту медленную, исключительно вербальную казнь, происходящую “за стеклом”, я бы сейчас не отказалась.

28. Война — болезнь, и оба мы — больные

Семь минут спустя и Регина, и Оля торопливо упаковываются в машину и «покидают поле боя». Дивно. Вот сейчас можно и покурить, ощущения даже очень катарсические.

Маруська веселой козой прискакивает ко мне и сообщает, что она устала и «может, мы уже домой поедем?».

На всякий случай я вглядываюсь в улыбку дочери, пытаясь найти там фальшь и подавленную обиду. Нету. Видимо, «явление папы» сработало как мощный антидепрессант, да и победа над злополучной Олей все-таки состоялась, это и моя Плюшка понимает. Есть повод ходить по школе задрав нос ближайшую неделю.

Ну, а что, в принципе, почему бы и не уехать. Мы-то никуда не бежим. Мы просто устали от слишком большого количества впечатлений.

— Пока поиграй, Плюшка, я на улице подожду и напишу дяде, который нас подвезет, — киваю я, доставая из кармана телефон. Ник обещался быть недалеко, надеюсь, сильно не задержится…

Как-то неуютно мне выходить на улицу, туда, где невозмутимо курит Ветров, кажется — ожидавший именно моего явления. Я даже телефон прячу, будто он сможет догадаться, что я сейчас вызывала Ника.

Боженька, а можно, чтобы Ветров не сверкал на меня вот так триумфально глазищами своими? Я точно не с ним поболтать вышла. Я просто покурить хочу! Так сильно хочу, что готова даже делать это в присутствии Ветрова.

В первую же минуту этого матча я пропускаю очко. А все чертова зажигалка! Опять, черт возьми, она, будто прилипла к пальцам. Я же специально утром купила одноразовую, и выложила эту из сумочки, на полочку в прихожей. Чтобы не дай бог — еще раз не спалиться, ну, и чтобы пальцы уже отвыкали. Отвыкли, как же. Похоже — так и сгребла её на автопилоте, проходя мимо полки. Будто я и эта чертова ветровская зажигалка срослись в неразрывный симбиоз, и без неё я и пары шагов не пройду.

Зажигалку замечает и Ветров, и я с максимально возможным равнодушием покачиваю ладонью. Надо? Пусть забирает и может не возвращать. Яр же криво ухмыляется и чуть покачивает головой. И… вот что мне теперь делать? Не силком же в руки впихивать, матерясь и требуя немедленно забрать у меня его, ветровское, имущество. По почте послать? Так ведь я и адреса его не знаю, увы.

Ладно.

Я с невозмутимым выражением лица убираю зажигалку в карман. Там пальцы по привычке находят бархатный мешочек от этой ерунды, распускают завязки, убирают туда зажигалку. Да, все это можно делать одной рукой. Если привыкнуть. Мда… Не такой уж и слабый у нас тут симбиоз, как мне бы хотелось думать.

— Ты меня обокрал, между прочим, — скептически замечаю я, кивая вслед только-только выехавшим с парковки, — я бы тоже глотнула крови Регины, мне она больше нервов вымотала, чем тебе.

Ветров самодовольно улыбается и пожимает плечами. Мол, ну что поделать, ему первому удалось впиться в горло этой гадюки. Самодовольство явно помогает ему держать себя в руках. По крайней мере враждебности я на его морде лица не вижу.

— Почему не сказала, что у Маши в школе проблемы? Это ведь легко излечимо одним моим визитом, — тихо и абсолютно спокойно спрашивает Яр.

— И как кто ты придешь в школу? — я поднимаю брови. — Ты по документам Маруське никто. У неё даже отчество не твое. И как ты представляешь свое явление в школу на данном этапе?

На фразу про отчество Ветров неприязненно щурится, но все-таки оставляет это без комментария. И правда, это вопросы, решаемые через суд. Лаяться еще и по этому поводу сейчас не место и не время. Мы говорим о другом.

— Могу прийти как семейный адвокат хотя бы, — даже эту дивную чушь Ветров рождает на свет с настолько уверенным выражением лица, что это даже неплохо звучит.

— Ярослав Ветров! Мой адвокат! — повторяю я медленно, со вкусом растягивая каждое слово. Ей богу — оно того стоит.

— Ну, не твой, Машин, — Ветров поправляет меня, и на самом деле эта поправка меня бесит, — ты не волнуйся, счет я тебе не выставлю, не разоришься. Договоримся по-семейному.

— Такие одолжения, такие одолжения… Можно я не буду падать в обморок? — мои губы досадливо кривятся. — Твоя щедрость не знает границ, Ярик.

— Ну почему же, знает, — Ветров красноречиво окидывает меня взглядом, будто намекая, что я свой лимит щедрости исчерпала. Ох, ты, божечки, обиделся? Обиделся, что вчера получил по морде и не только по ней?

О, боже мой, какое горе! Могу еще насыпать «колокольного звона», если это так помогает от проблем с Ветровским дефицитом конкретно моего внимания.