Мой бывший муж

Но она проснется, откроет глаза свои бархатные, и взгляд ее не будет ласковым. Меня обвинит во всем. И права будет. Пришел нежданно-негаданно, драку устроил, ее распаленную страстью к другому мужчине совратил. Эх, виновен по всем статьям. И не жалею! В любви и на войне все средства хороши! Это моя женщина, и я хочу вернуть ее! Уступать Барсову – хрен! Моя Мальвина. И я ее. Не выгнала ведь, позволила любить себя, сама попросила. Целибат мой пошел по известному месту.

Я ухватил край одеяла, упавшего на пол, и подтянул, укрывая Катю, а сам поднялся. Джинсы надел и на подоконник забрался. М-да, карниз вырвало с мясом, но воздушную вуаль я нанизал на крючки. Торшеру в виде зонта пришла окончательная пиз… конец, в общем. Нежный будуар превратился в поле боя.

Я полностью оделся, на телефон посмотрел – мне за дочкой ехать нужно. У меня, конечно, уважительная причина для такого внушительного опоздания, но в подробности лучше не вдаваться. Катю будить не стал, только на уцелевший прикроватный столик письмо положил: пусть прочитает, потом судит.

Я не смог сдержать улыбки, когда наступил на какой-то пузырек, и он с громким (мне лично показалось оглушительным!) скрипом треснул, а Катя даже не шелохнулась. Устала девочка, умоталась. Входную дверь захлопнул максимально тихо и ключи свои достал. Я не знал, поменяла ли она замки, но попытка ведь не пытка. Вставил ключ в скважину, подошел. То, что Катя не боялась меня, верила, что не буду донимать, угрожать, приходить, как к себе домой, было добрым знаком. Значит, не считала меня совсем уж конченным. Это приятно.

Вышел на улицу, куртку застегнул, машину глазами нашел. Похоже, не только свою. Рядом с моим внедорожником соседствовал черный «Range Rover», за рулем которого небезызвестный Барсов. Не удивлен. Да и вовремя: руки очень чешутся.

– Надеюсь, ты не обоссал мне колеса? – бросил сходу, когда он вылез, меня заметив.

– Я ради таких мелочей член не достаю, – усмехнулся Барсов.

Ах член, точно! За мою женщину.

Я стремительно выбросил кулак и зарядил ему под дых. Максимка даже блок не успел выставить. Неужели, сдавать начал?

– Фак! Блядь! – выругался он, согнувшись. Отдышался и на меня с усмешкой взглянул. – Может, мне засудить тебя, Полонский?

– Джентльмен бокса стал ссыкливым лондонским денди? – я демонстративно головой покачал. – Разочарован.

– Я просто так не дерусь, Дым.

– Ставки?

Он кивнул. Ну что же, есть условие, которое хотел бы продавить. Даже два.

– От Кати отвали. И ваш с ней договор об инвестировании переходить мне на разумных условиях.

– Ничего себе, – задумчиво хмыкнул Барсов.

– Очковая кобра напала? Жим-жим? – подначивал я.

– Хорошо, – резко бросил. – Моя ставка: ты отстаешь от Кати и заключаешь «The Firm» контракт на пятилетнее аудиторское обслуживание.

– Ты шутишь?

Да ну нахер! Я уже связывался с ними, не зная, кто там черный кардинал, чуть не поседел! Такую головную боль мне устроил: антимонопольная служба не слезла бы, если связей в правительстве и ФСБ не было бы.

– Таковы мои условия. Или можешь тупо пойти на хуй.

Вот гандон! Но деваться некуда: нам давно пора заканчивать противостояние, тем более нельзя втягивать в него Катю. Это ребячество, конечно, но мужикам иногда просто необходимо дать и получить по морде, чтобы решить конфликт.

– На ринге, как в молодости? – спросил я. Нужно подготовиться: и физически, и юридически.

– Как в молодости.

– А ты слово-то сдержишь? У тебя бывают аттракционы невиданной подлости.

– Относительно инвестирования – оформим и заверим ставку. Насчет Кати, – его лицо стало жестче: – Если она выберет тебя, то преследовать не буду. Но если нет… – и он развел руками.

Да, все только от нее зависеть будет и неважно, у кого из нас яйца круче и больше.

– А сам сможешь отъебаться от нее наконец? – спросил у меня. – Ты тоже далеко не честный мальчик-колокольчик.

В горле сухой противный ком из горечи и страха образовался. Смогу ли уйти? Перестать надеяться? Смириться?

– Если она этого захочет.

– Тогда по рукам, – и протянул мне ладонь.

– По рукам, – и я пожал сухую и крепкую руку. Много, очень много лет не делал этого. – Черт, как-то непривычно сладко выходит, нет? – сказал и Барсов тут же напрягся. – Может, Динке Власовой позвонить, м?

Хук слева прилетел неожиданно: не очень больно, но неприятно.

– В понедельник, – бросил он и в машину сел.

Мне тоже ехать нужно. Я на окна знакомые обернулся, вздохнул тяжело, вспоминая, какая там прекрасная спящая красавица осталась. Ох, я даже думать боялся, какой пиздец случится, когда узнает о нашем поединке.

В понедельник мы с Барсовым одели нашу спортивную зарубу в нотариально-заверенную упаковку. Костик вызвался заняться организацией боя, а я с удвоенным рвением начал ходить в зал и тренироваться: заставлял тело вспоминать, реагировать молниеносно, принимать в себя боль и работать дальше. Мышечная память не подвела – кое-что я еще умел.

Поединок назначили на субботу. Мы уже не профессионалы, чтобы месяцами готовиться: по росту и весу приблизительно равны. Костик постарался и с гордостью объявил: