Мой бывший муж

— Я развёлся. Оля отправилась обратно в ту колхозную дыру, откуда я её вытащил, — Вадим жёстко усмехается губами.

— Развёлся?!

Моему удивлению нет предела.

Слова Оли закручиваются в голове: о том, что Вадим бредит мной, что даже её, Олю, выбрал лишь из-за внешнего сходства со мной…

Я всегда замечала, что мы с ней похожи.

Но не задумывалась о такой причине. Тут же приказываю себе не врать.

Иногда я чувствовала, что Вадим относится ко мне не как к падчерице, но ближе и глубже.

Слишком сильно Вадим был зол на Рината, слишком остро отреагировал на мои взрослые, серьёзные отношения с другим мужчиной…

— Ты всё понимаешь, девочка моя. Неужели за эти годы не поняла, что я испытываю к тебе влечение? Долгое время я считал, что это лишь блажь и временная прихоть, которая пройдёт. Тем более, когда ты выбрала себе мужчину. Но не проходит. Я до сих пор хочу тебя, девочка…

Вадим стоит, опершись ладонями по обе стороны моего тела, говорит почти в самые губы:

— Я развёлся с Олей, потому что не хочу больше видеть этот суррогат тебя рядом с собой. Я понял, что мы можем быть семьёй — Я, Ты и Ваня. Втроём. Ты же хочешь быть его мамой? Хочешь, я знаю.

— Ты давишь на больной мозоль!

— Всего лишь говорю, как есть. С Олей я развёлся. Ваня остаётся при мне. У тебя есть возможность видеться с ним так часто, как только пожелаешь. Но при одном условии… Тебе придётся отправиться с нами.

— Куда? Ты, что, переезжаешь?

— Я же говорил о расширении в столице? Контракт подписан, начинается масштабная стройка, намечается ещё несколько крупных проектов. Мне нужно быть там, в центре событий, на гребне волны… Я принял решение переехать. В скором времени. Разумеется, я переезжаю вместе с Ваней. Ты хочешь быть мамой Вани, и я могу дать тебе это. Могу дать всё. Только нужно принять моё предложение.

— Какое?

— Стань моей женой.

Меня словно бьют по голове. Такой шок!

Смотрю на лицо Вадима. Не шутит ли?

Не шутит. Предельно серьёзен. Глаза горят.

Кажется, я всегда опасалась в нём именно этого — запретных чувств ко мне.

— Подумай. У тебя есть время.

— Сколько?

— Две недели, — отвечает без промедления. — По предварительной оценке врачей, до конца этой недели тебе придётся остаться в больнице, потом тебя выпишут. И ещё через неделю мы с Ваней переезжаем. У тебя будет достаточно времени, чтобы решить — хочешь ли ты семью или нет. Но учти… если откажешься, я не позволю тебе видеться с сыном. Никогда.

Выходит.

Ставит меня перед чудовищным выбором.

Эпилог

Варя

— Можешь не упаковывать эти игрушки. Я куплю Ване новые.

Голос Вадима слышится позади меня. Я не ожидала, что он появится посреди дня и испытываю неловкость от того, что он здесь. Ещё так рано!

Отчим наклоняется и тягуче целует меня в волосы, обжигая горячим дыханием, полным желания.

Я приняла его предложение. Откровенно говоря, ради того, чтобы иметь возможность воспитывать сына, быть с ним, я бы согласилась выйти замуж даже за самого чёрта…

Я и не представляла раньше, что можно любить так безусловно, как матери любят своих детей, не требуя ничего взамен и будучи готовой на любые жертвы.

Ради сына мне пришлось переступить через себя и ввязаться в отношения с мужчиной, которого я боюсь до дрожи, и не представляю, как лягу с ним в постель.

Я приняла предложение Вадима, но попросила у него времени привыкнуть к новому статусу в роли его женщины, а не падчерицы…

В семье Вадима из-за этого произошёл сильный скандал. Пожилые родители были в шоке и самое ласковое, что я услышала, было слово «ушлая прошмандовка».

Однако Вадим, хоть и берёг чувства своих родителей, ухаживал за ними, но жизненный путь всегда выбирал сам, потому не стал слушать их советов.

Он заверил меня, что в большой, многомиллионной столице нам будет проще: никто не знает о нашей истории и не посмотрит с осуждением на нашу пару, с большой разницей в возрасте, с прошлыми семейными отношениями.

Обсуждение со стороны посторонних — это меньшее, что волновало меня. Гораздо тяжелее было представить, что я смогу допустить интим с нелюбимым человеком.

Я интересуюсь у Вадима, как прошёл его день, а сама смотрю лишь на паровозики, деревянные пирамидки и разные пищалки-грызунки, перекладывая их с места на место.

— Оставь, — повторяет Вадим. — Мы не будем тащить в новый город старый груз…

В его словах слышится глубокий намёк.

Я не глупа и понимаю, что Вадим хочет сказать по-настоящему. Он намекает, чтобы мы оставили прошлое здесь, в этом городе, и шагнули вперёд, как ни в чём не бывало.

Чтобы отвлечься от непростого разговора, я беру в руки пульт от телевизора и бездумно щёлкаю по каналам, останавливая свой выбор на старом фильме, который любила моя мама «Москва слезам не верит».

Некоторое время я и Вадим просто смотрим на экран, но потом местный телеканал прерывается на рекламу, и в поток роликов о полезных йогуртах и средств от насморка, втискивается краткая сводка информбюро от полиции.

Меня прошибает насквозь сразу же, стоит только взглянуть на экран.

Там я вижу лицо Рината.