Мой бывший предатель

— Нет, с прокурорами — это Паша любит дружить. Но я понял о чём ты. Хочешь — я узнаю, что там на самом деле происходит. Пара звонков. У меня нет нужды как-либо Балабанова подставлять.

— Да? А разве…

— Мой черёд. Когда ты с ним познакомилась? До нашего развода?

— После.

— И насколько…

— Мой черёд.

Савва хмыкает. Наша игра в пинг-понг продолжается. Но даже нравится мне. Так намного проще.

Подавать и отбивать.

Всё как на работе.

Я не доверяю Дубинину, но при этом верю его словам. Зачем Савве врать про то, что он ни при чём?

Мог бы наоборот, добавить. Мол, проблем будет только больше, если я не… А дальше нужное подставить.

— Ты действительно не собираешься причинять вред моему сыну? — я сглатываю. — Мы сдавали много анализов разных… Мало ли как ты получаешь свои данные…

— Он чем-то болеет? — мужчина мгновенно напрягается.

— Нет. Но я немного паникёрша в этом плане. Не в этом вопрос.

— Во-первых, донорство двухлетним ребёнком запрещено в нашей стране. И во многих других. Второе, это незаконное донорство без согласия! И третье… Я бы не причинил вреда ребёнку. Боже, Мара! В самом деле. Никогда такой мразью себя не считал.

— Да? На аборт отправил случайно?

— Ты действительно хочешь это обсуждать? И все причины? Мне их проговорить?

Его голос становится пугающе низким. Савва словно скалится, готовясь наброситься на меня.

Предупреждает, что понял уже правду?

Причины…

Цепляюсь за это.

— В любом случае, мой черёд, — отводит взгляд. — Клянусь, что ничего плохого Кириллу не сделаю. И вообще не планировал к нему лезть. Но я не понимаю… Ты же не идиотка, Мара. А ведёшь себя как… Откуда вообще пошло, что я буду детей похищать? Как какой-то чертов торговец органами.

— А ты не понимаешь? Ты заявился. У тебя дочь больная.

— Марьям, погоди…

— И разговор как ты ищешь донора. И странное внимание. Очень много знаков. У меня был повод для беспокойства. Ты должен меня понять, Дубинин. Я тебя не знаю больше. И я… Я просто волнуюсь за своего сына. Как любой родитель. Ты разве не так волнуешься? Не гиперболизируешь проблему?

— Нет.

Я почти готова обвинить Савву в новой лжи. Но осекаюсь. Ну да, про нашего ребёнка он не думал.

Мужчина продолжает:

— Не пойму, наверное. У меня нет детей, Мара.

— Яс-но.

Я выдыхаю раздельно. Улыбаюсь, упираясь ладонями в подлокотники. Иначе точно бы рухнула вниз. А так…

Нахожу поддержку, поднимаюсь. Делаю вид, что меня не шатает. Что каждое слово не разрывает снова и снова.

У меня вокруг дроны-камикадзе крутятся. Взрываются без предупреждения, стоит Савве сказать кодовое слово.

А теперь…

Теперь разом.

Взрывная волна проходит по телу, трощит всё внутри. И я понимаю, что сил у меня не хватит. Не вывезу это всё.

Переоценила себя.

Папа был прав. Не дотягиваю я. Ни до чего.

— Хорошего дня, Савелий Вениаминович, — чеканю. — Сотрудничество не удалось, но что ж… Провожать не надо.

— Мара, — мужчина выдыхает растерянно. — Ты куда?

— Я не терплю, когда условия нарушаются. Но сама виновата. Честности от тебя ждать не стоило.

Подхватываю сумку. Двигаюсь к выходу, заставляя себя идти плавно, а не бежать. Хотя мне хочется как можно быстрее оказаться на свободе.

Я тут задыхаюсь! Кожу разъедает, ядовитыми парами всё уничтожает. Железный каркас, которым я городилась, который вырастила… Трещит со скрипом, разлетается.

Я могу сколько угодно храбриться…

Но по факту — я всё такая же слабая, как во время развода. В нашем браке.

Я могла гордиться, что в работе всё получается. Что такая классная и уверенная…

Но где касалось чувств — оголённый нерв, и разряды двести двадцать по нутру.

— От меня? Честности? — летит в спину с презрением. — Тебе ли обвинять, Мара?

— Не мне?! — я резко оборачиваюсь, крючок срабатывает. — Я не честная? А куда твоя любовница с ребёнком делись?! А?!

— Любовница?

Савва медленно поднимается. Выгибает бровь, словно не понимает, о чём я говорю.

Почти искренне. Почти готова поверить.

Если бы не самоличное признание Дубинина, я могла бы повестись.

— Ради которой ты меня бросил, — напоминаю, игнорируя боль в груди. — От которой ты так хотел детей, Савв. Поэтому… Ложь свою заканчивай.

— Не лгу. Я обещал тебе честность сейчас. Я слово держу.

— Тогда что? Оказалась обманщицей? Повесила на тебя чужого ребёнка, но не прокатило?

— Нет, Мара. Такое со мной только раз случалось.

— А Ляля? Не твоя дочь тоже?

— Не моя. Там всё запутанно, но к ней я не имею никакого отношения. Как я и сказал, — сжимает челюсть, сверлит. — Детей у меня нет.

Но…

Я…

Разум сбоит. Ни одну мысль до конца не выдаёт. Всё смешивается.

Я пытаюсь выхватить важное. Разложить по полочкам.

Первое, важное, зудящее в мозгу. Детей нет. Савва на это упирает. Искренним тоном произносит.

Он не знает про Кирилла. Возможно, сомневался. Может, думал, но после убедился в обратном… Плевать!

Так плевать, Господи! Главное — не знает.

Второе — Ляля не его дочь. Его падчерица? Нет, тогда бы он всё равно говорил по-другому. Парень моей подруги её детей своими называет, и ничего. А тут…

Не его. Ладно. И Кирилла отрицает, и Лялю. Отлично.

Третье…

Я не знала много о прошлых отношениях Саввы. Он был у меня первым, сам — не распространялся.