Мой чужой лорд (СИ)

Фэй оглянулась, впрочем, она толком и ничего не могла увидеть, кроме многочисленных царапин на полу, выжженого пятна на том месте, где умирал Дэлрей, да останков статуи Хоора. Признаться, с ней Вэль особенно и не церемонился.

— Что произошло? — медленно произнесла Фэй. — Вэль, пожалуйста…

Вэль!

Пожалуйста!

После ее проклятого “милорда”, которого Вэль ненавидел всей душой, такое обращение обманчиво грело душу. Как хотелось поверить, что все еще было возможно. Что никакие Запечатления не стояли между ними…

Что произошло? Все произошло ужасно быстро. Сначала облако искровиков Кхата, его мантия и свита затопили зал жертвоприношения таким количеством света, что сейчас было очевидно, что здесь царит почти непроглядная темень. Ну хорошо хоть Фэй было видно. Все остальное было не так уж и нужно.

Так все-таки что было? Была тишина в сияющем кольце тела Кхата, свившегося в три кольца вокруг Вэлькора и Дэлрея, уложившего свое тело ровно-ровно на край пентаграммы призыва. Было ледяная пустота на месте ушедшей магии. Были лживые мольбы Дэлрея — обращенные к Кхату, не к Вэлю, Эвор был не настолько туп, чтобы верить в существование Вэлькорова милосердия. Был прямой взгляд в бездонные глаза Солнцеликого. Это, пожалуй, можно назвать особой честью. И рассказать о ней внукам как-нибудь в старости… Если они когда-нибудь у Вэля будут, конечно. При таких проблемах с женой — странно на это рассчитывать.

Но кто из современником еще сможет похвастаться тем, что видел Солцеликого Кхата, верховного Джанхийского бога, вот так вот, нос к носу? Кто выдерживал пронзительный взгляд, кто ощущал, как прокатывается по коже горячая волна божественной магии?

Это сложно рассказать в двух словах, да и не место здесь… Но Фэй смотрит на Вэля своими хрустальными глазами и ждет его ответа.

— Был Суд Кхата, Фэй. Дэлрею воздали по заслугам, — осторожно произносит Вэль, размышляя, что говорить еще. Нет, не то чтобы он хранил секреты, но… Но почему-то ему не хотелось рассказывать, как именно он воздал Дэлрею по заслугам…Почему-то не хочется, чтобы Фэй знала об этом в ярких подробностях.

Он и не ожидал, что ее лицо осветится настолько незамутненной радостью.

У Вэля вообще шумно звенит в ушах, когда Фэй подается к нему, вцепляясь в его плечи. Потом торопливо отстраняется, вспыхнув как алый мак.

Какая же она красивая, когда смущена…

Ох, Кхат, вот почему в твоем мире нельзя получать именно самое заветное, а? Почему сейчас Вэль уверен, что три возможности свершения мести отдал бы за один только шанс с Фэй. Чтобы без всяких Запечатлений, только он и она, и никаких магических препон между ними.

— Вэль, а что твоя магия? — тихо пискнула Фэй, пытаясь сгладить углы обострившегося молчания между ними.

— Ну… — Вэль тихо вздохнул, глядя на собственные руки. — Суд Богов штука очень дорогая. У Кхата много дел, знаешь ли. Это моя плата за полученную справедливость.

— Какая-то очень нечестная эта справедливость, — едва слышно бурчит Фэй.

— Оставь это, — настойчиво повторил Вэль. — Я с перспективой лишения магии смирялся уже не одну неделю.

У Фэй замерло лицо.

— Неделю? — повторила она. — Вэль, сколько времени ты знал об этом ритуале?

— Да давно знаю, — Вэлькор вздохнул. — Я же давно искал средства прищучить завравшегося дракона. Я не хотел лишаться магии, понимаешь? Я колдовал даже в колыбели. Правда, мать рассказывала, как я в замке стекла бил, когда очень расходился в капризах.

— Неужели ты в детстве капризничал? — ехидно спрашивает Фэй. — Такое совершенство как ты, муж мой?

Язва. Маленькая, белобрысая язва. Хотя наблюдать ее такой было, разумеется, гораздо приятнее, чем той ледяной и отстраненной, настаивающей на необходимости раздельной жизни. Впрочем, зря ты Вэлькор вообще об этом думаешь.

— Почему ты не сказал мне? — тихо спросила Фэй. — Мне меньшим пришлось бы пожертвовать ради этого ритуала.

Дурочка. Смешная дурочка, но… Но ее готовность отказаться от магии вот прямо сейчас лишь бы помочь Вэлю ужасно трогательная. Пусть и безнадежная.

— Ну во-первых, дракон не может затеять Суд Кхата, — Вэль качнул головой. — Эта привилегия для людей.

— У людей вообще, как я погляжу, одни привилегии, а у драконов обязанности, — ворчливо бурчит Фэй, но это она не всерьез — в конце концов, она знает цену своих обязанностей. — А что во-вторых?

— Во-вторых, — Вэль вздохнул. — Суд Кхата — процедура довольно требовательная. И за то лишь, что он увел у меня женщину и вообще пытается мне совать сено в котел* — тоже. Это все смертные беды, понимаешь? Кхату это — что для нас с тобой мышиная возня. По таким мелочам он и плату за вызов возьмет и менять ничего не станет, просто потому, что его отвлекли зазря.

— А что ему не возня? — скептически морща свой хорошенький носик, спрашивает Фэй.

— Кхата интересует измена драконьему долгу, — спокойно отвечает Вэль. — Не усталость от него, Кхат же специально создал для устающих и процедуры очищения памяти, и просто промежуточные реинкарнации в человеческих телах, чтобы драконы отдыхали. Но вот измена долгу… Это непростительно даже для Солнцеликого.