Мой чужой лорд

Его пальцы танцевали по моим плечам, выписывая на коже странные пируэты. И от этого меня накрывала странная, непривычная духота. В чем было дело? Я никогда так на Эвора не реагировала. Или что, это потому что я в принципе плохо представляла себе нюансы отношений между мужчиной и женщиной? Неужели я могла хотеть Эвора так же, как Вэлькор хотел меня? Просто не знала?

Что-то было не так. Что-то было совершенно не так. У меня никогда не ломило таким жаром тело. И Эвор — он никогда не прикасался ко мне столь откровенно, Кхат, да он губами мне в плечо уткнулся, и от этого в животе скручивалось в непривычный узел сладкое желание. А до того никогда мы с ним так не прикасались друг к другу — только если пальцами у солонки сталкивались. Но нет же. Сейчас Эвор ко мне прикасался, трогал слишком интимно! И тело, мое тело на это реагировало, совершенно странно. Мне хотелось поддаться этим теплым рукам, нежности Эва…

— Фи, — кажется, Эвор даже не говорил — дышал. Дышал мне в шею, заставляя все мое существо вздрагивать. И соски покалывало, тянуло, и они напрягались, твердели, проступая сквозь ткань платья. А я-то думала, что у меня плотный корсаж.

— Фи…

Я не помню, когда он придумал мне это прозвище. Кажется, лет в семь. Но тогда это звучало смешно, а сейчас — почти порочно. И нет, он не убрал от меня руки, он продолжал меня беззастенчиво меня ласкать, уже дотрагиваясь ладонью до моего живота и комкая на нем гладкую ткань платья.

— Эв, убери руки… — от его прикосновений становилось хуже и страшнее. Еще больше звенело в ушах, еще сильнее тянуло внизу живота, губы пересохли и почти умоляли меня потянуться к губам мужчины, что меня сейчас обнимал. Как я хотела этих прикосновений, его поцелуев…

— Не могу, — хрипло выдохнул Эвор. — Не могу, Фи, ты же моя, безумно красивая Фи, самая нежная, самая сладкая. Ты меня с ума сводишь… Фи, один раз… Один раз. Он не узнает. Мы же навсегда расстаемся. Дай я хоть покажу тебе, как может любить мужчина…

Жаркие слова, пьянящие слова, неправильные слова, которые так хочется слушать. И нужно набрать в себе силы, чтобы вырваться из рук Эва, а силы не набираются, я смертельно хочу его этот один раз…

А Эв настойчиво тянет, тянет меня на кровать…



Глава 14. Невозможная

Ревность была настолько яростной, что прожаривала до костей.

Вот что такого сделала Фэй, чтобы Вэль в неё так глубоко и безнадежно влип?

Ничего. Ничего, раздери её Кхат, не сделала. Из всех достоинств — смазливая мордашка, но во всем остальном она же была абсолютно не в его вкусе. Никакого сходства с Алианой, милой, нежной, чуткой Алианой. Нет. У Фэй был ершистый характер, привычка чуть что язвить, фальшивить и скрывать собственные чувства.

Но Вэль все-таки влип, неведомо от чего, неведомо за какие заслуги. Как мальчишка, тянулся к ней, замирал при одном только взгляде на неё, а как мужчина — отчаянно хотел. Так, что в глазах темнело.

Есть ли что-то ненормальное в том, чтобы хотеть свою жену? Ну если так ставить вопрос, разумеется, нет.

А есть ли что-то ненормальное в том, чтобы хотеть Фэй Тэлонис, чужую невесту, чужую женщину, женщину, которая Вэлькора ненавидит и имеет на это полное право…

Ох, как неприятно Вэлькору любоваться на ответ к этому вопросу.

Но нет, это не помогает. Вэль по-прежнему изнемогает без неё, и чем дальше — тем ему хуже. Будто Кхат его проклял за то, что Вэль взял Фэй силой. Проклял этой безумной страстью, прожаривающей изнутри. Кажется, безнадежно безответной страстью…

Нет, шевельнулось в ней что-то, глубоко внутри, пока он целовал её в последний раз, вот только Вэль-то знал, чем это все закончится. И чего стоила это эмоциональная крупинка? Может, стоило тогда остановиться, отказаться от этого плана, может, удалось бы вытащить это из неё снова, распалить, раздуть, вырастить во что-то сильное, ну или хотя бы попытаться — Вэль расшибиться мог в лепешку ради взаимности Фэй, но… Но нет. Не отказался от плана. Вовремя переключился на нужную передачу. А было ли это действительно вовремя? Но Дэлрей должен был умереть.

И вот на тебе — Фэй смотрит на Дэлрея, и все поле её эмоций полыхает радостным разноцветьем. Нет, не страсть, не любовь, но что-то безумно близкое. И Вэль еще сильнее ненавидит Дэлрея, просто потому что… Нет, это не жароцвет. Ему еще попросту рано действовать, хотя он и должен вот-вот начать кипятить Фэй кровь. То что чувствует Фэй сейчас — еще не плотское, это эмоциональное, чувственное, искренное. То, что Вэлькору в принципе не светит. После сегодняшнего — так точно.