Мой чужой лорд

Люблю, когда Вэлькор смеется, он совершенно меняется в лице. И сейчас он будто счастлив, глядя мне в глаза. Иногда он производит на меня впечатление небалованного жизнью мальчишки, так мало ему нужно порой для вот такой радости. Всего лишь “я тебя хочу” — и он сияет. А ведь эта фраза совершенно не тянет на признание в любви. Но тем не менее…

“Любимая”.

Наверное, я бы ему не поверила еще несколько недель назад, там, в Элвианском дворце, я не поверила бы даже в то, что он сможет меня любить — нет, только не он, не тот, кто способен был швырнуть меня на колени, взять меня силой, едва не придушив… Почему я сейчас об этом не думаю? Почему мне не страшно? Почему я ему верю, ведь знаю, что не стоит. Но…

Верю.

Слишком долго он со мной возился, слишком резко переменился после того, как я едва не ушла в Спячку, и, если тогда ему было безразлично, что со мной будет, сейчас я точно вижу — Вэлькор смертельно боится меня потерять. И довольно часто я замечаю виноватость в его взгляде, будто он сожалеет о чем-то. О чем? Не о том ли, что происходило между нами в самом начале нашего знакомства?

Я могу ошибаться. Я увижу это после. Сейчас я просто выбираю настоящее. А в настоящем у меня — он.

Он, нежно ласкающий мои губы своим языком, так, что сердце вздрагивает и сладко бьет крыльями в тесной клетке моей груди.

Он — красивый до одури, мое странное чувственное наваждение, от которого я никак не могу отказаться, невзирая на все доводы “против”, что выдвигает мой рассудок.

Он — смотрящий мне в душу темными от желания глазами цвета грозы. Когда его взгляд касается моей кожи, я это чувствую, будто его глаза оставляют на ней нежный поцелуй. Он любуется мной, и мне это на самом деле в радость.

Кожа его под моими пальцами — горячая, мокрая, покрыта капельками воды. Одна моя рука накрепко застряла под мокрой рубашкой Вэлькора, вторая — в его же мокрых волосах. И не оторвать, уж слишком мне нравится прикасаться к нему, ощущать, как под пальцами вздрагивают его мышцы, купаться в длинных запутанных прядях, путая их еще сильнее. Он близко, он так близко, что ближе просто некуда. И боже, как его близость переполняет невыносимым жаром мое тело. Хочу его — до изнеможения, больше ни одной мысли в голове нет. И нет, мне сейчас совсем не стыдно из-за этого.

— Прости, милая, нет сил… — стонет Вэлькор, замучавшись возиться с мокрыми скользкими застежками на спине моего платья. Ткань платья трещит, расходясь под действием рассекающего заклятья.

— Увидят же, — протестующе вскрикиваю я, а Вэль обеспокоенно вздрагивает и все-таки отрывает от меня ладонь. Нас накрывает прозрачный изнутри барьер, сквозь него проникает свет, но с внешней стороны он абсолютно непроницаем для взгляда.

— Прости, милая, не сообразил сразу, — шепнул Вэль виновато. — Не волнуйся. Теперь ни одна крестьянская наглая рожа не увидит, как лорд Дернхельма раздевает свою леди.

Леди. Это слово почему-то ласкает мой слух. Мне приятно быть его леди. А уж как приятно выгибаться, подставляя шею горячим губам. И тело — тело горит, изнемогает, подставляется будто само, умоляя Вэлькора о ласках, на которые он и так не скупится.

Платье под напором Вэлькора гибнет безвозвратно. Интересно, как он предполагает, что я буду возвращаться — голышом? И он будет сидеть верхом на мне при этом?

Вэль скор на расправу, я и оглянуться не успеваю, как остаюсь обнаженной. Все, что на мне есть, мое обручальное кольцо и моя эмпатическая печать. Все это — знаки моей связи с Вэлькором. Сейчас мне больше ничего и не надо.

— Льдинка-снежинка, — шепчет Вэлькор, касаясь губами моего живота. — Как я вообще вытерпел без тебя эти две недели, не знаешь?

— Не-е-ет, — срывается с моих губ протяжный стон, а он улыбается и скользит губами ниже. Эта ласка почему-то для меня особенно откровенна. А он не останавливается, он спускается вниз по моему животу извилистой дорожке горячих поцелуев. Жарко, как же жарко. Даже озерный прибой, набегающий на наши ноги, охлаждает недостаточно. Кажется, я сейчас сгорю.

— Удивительная у меня сила воли, — Вэлькор переходит на телепатический диалог, потому что его губы заняты моим телом. А у меня — у меня пылают щеки от того, что он со мной сейчас делает. Невозможно без стеснения разводить в стороны бедра, подчиняясь его жарким ладоням. Он видит меня. Всю меня. Сейчас — и самые потаенные уголки моего тела. Да, он муж, ему можно, но я все равно не привыкла. А вокруг как назло белый день, мне не спрятаться даже в темноту.

Вэль склоняется к моим бедрам неторопливо, заставляя меня затрепетать сильнее. Склонился и пока что еле-еле ощутимо коснулся кончиком языка набухшего клитора. Даже еще не дразня, но обещая. Он снова делает это. Снова ласкает меня языком там, будто преклоняясь передо мной. Но если вдруг надо от этого отказаться — я не смогу.

— Зачем ты это делаешь? — выдыхаю даже не от любопытства, от смущения.